Хмурый крякнул и погладил рыжую бороду. А ведь нормальный человек при ближайшем рассмотрении оказался, то есть нормальный гном, несмотря на имя и характер.
— Лис, должно быть, к Источнику шел… да не дошел, — повторил свою мысль дворф.
— Кто мог его… так, в капкан?
— Кабы знать, — гном смотрел сквозь меня, куда-то вдаль. — Кто-то, кто представлял, на что плененный кицуне способен. И что Уор-капкан может его пленить.
— А на что способен плененный кицуне? — шепотом спросила я.
— За обещание отпустить его, лис-оборотень может исполнить любое желание. Любое, внучка Ярилы. Но особенно часто их заставляют… убивать. Кицуне — непревзойденные убийцы. А еще они сводят людей с ума и забирают у них жизненную энергию.
— Ой, — сказала я, прислушиваясь к своим ощущениям. Пуся открывался для меня с новой стороны.
— Также они лучшие в подлунном мире телохранители, способные перемещаться сквозь пространство, если их клиенту грозит опасность, — Хмурый замолк, погрузившись в свои мысли. Затем протяжно произнес, качая головой: — А Шиш-то ни шиша не получил, фальшивку, получается, сдыбил.
— Украл? — уточнила я. — Так это он тот самый таинственный вор! Я в газетах читала. А кто он, Шиш?
Дворф вдруг подпрыгнул на ритуальном пеньке, испуганно на меня поглядел и проговорил:
— Что-то я… разговорился. Вот что, Ярилы внучка…
В дверь гулко постучались. Хмурый вздрогнул и посмотрел в окно. Я тоже посмотрела и, ахнув, присела за стойку с глиняными урнами для праха.
— Господин Хмурый, не открывайте дверь! Прошу! — взмолилась я.
— Ты их знаешь? — мрачно поинтересовался дворф.
— Да! Это оборотень Фэл и его дружки! Они очень-очень плохие и опасные кошки!
— Угу, — гном тяжело вздохнул. — Сегодня утром они у меня уже были, — дворф прикоснулся к синяку под глазом. — К сожалению, у меня с ними разговор… неотложный. А тебя спрятать нужно. Куда бы… — Хмурый завертелся волчком. — Полезай в гроб!
— Уверены? — пискнула я. — Это оборотни! Они все чуют!
— Я потому и велю тебе спрятаться в хрустальном гробу. Он человека полностью от мира скрывает. Не бойся, в нем и мягко, и дышать можно, и слышно все.
Я влезла в хрустальный артефакт, и Хмурый закрыл его крышкой. Как ни странно, лежать в гробу на бархатной обивке было весьма уютно: сквозь крышку просачивался и преломлялся радугой свет от ламп, и слышно было, как Хмурый идет к выходу, повторяя:
— Тише, тише! Дверь выломаете!
Оборотни и впрямь чуть не вынесли дверь. Сначала я слышала приглушенные голоса из глубины лавки, потом говорящие переместились ближе к прилавку, и я смогла различить каждое слово: