Я покосилась на служанку, стоявшую рядом с кроватью. Лицо у женщины было донельзя испуганным. Она таращилась мне на грудь. Я тоже перевела туда взгляд. Амулет, тот самый, гладенький, из моего мира, темным уже не был. Он горел ядовито-зеленым пламенем, оставаясь при этом таким же холодным. Если я что-то понимаю в сигналах, даже в этом мире тревожное кислотное свечение вряд ли означает что-то хорошее. Свечение нарастало. И вместе с ним к горлу снова начала подступать тошнота.
— Горшок, — прохрипела я.
Процедура с выворачиванием королевского желудка наизнанку и беготней с опорожнением горшка повторилась. Амулет просто пылал. Мне стало страшно, и я протянула руку, чтобы снять его с шеи, но остановилась, кое-что заметив. По мере того, как внутри у меня все успокаивалось, гасло и термоядерное свечение. Вот камень стал ярким, и тошнота опять прыгнула в глотку. Пара спазмов над горшком — и свечение совсем погасло. Амулет вновь стал зеленым.
— Ее все-таки чем-то напичкали, — вырвалось у меня. — Если это магическая штука чувствует яд… или зелье. И даже, кажется, его выгоняет. Интересно, чем отравили Илэль?
В глазах служанки светились понимание и страх.
— Забудь, — сказала я, махнув рукой, — это так, мысли вслух. Как тебя зовут?
— Гу…Гута.
— Гугута?
— Нет, просто Гута, госпожа, — женщина говорила еле слышно.
Я привела себя в порядок и легла, но отвратительный запах незримо присутствовал повсюду. Как бы я ни вертелась, он навязчиво лез в ноздри. Я понюхала себя. Пахну приятно, розовым маслом, вроде бы. Какие красивые тут у меня руки. И грудь высокая. Волосы светло-русые, до талии. Просто чудесный морок, а не девушка. Странно, никогда такой быть не мечтала, меня вообще все всегда в себе устраивало… Но где же источник вони?
— Да что ж такое? — с досадой сказала я. — Гута, ты еще здесь?
Комнату освещали лишь лунный свет, проникающий сквозь витражи на окнах, и слабое пламя в камине. Куча тряпья возле моей кровати зашевелилась и превратилась в служанку. Вонь ударила мне в нос. Так, понятно. Кое-кто тут лет сто не мылся и одежду не стирал.
— Я, конечно, в коме, — нравоучительно сказала я. — Но и в отключке терпеть такое не намерена. Тут две девчонки порядок наводили, тоже из слуг. Чистенькие, опрятненькие. А ты?
— Госпожа, — Гута низко наклонила голову, теребя прядь засаленных волос. — Так ведь Дила и Мабета из господских слуг, а я подвальная. Нам мыться негде… и некогда.
— М-м-м… разъясни.
— Погреб, нужники… — проблеяла служанка.
— Так, стоп! Все ясно. Я, конечно, могу чего-то там недопонимать… — видя, как ошеломленно глядит на меня женщина, поспешила уточнить: — память у меня отшибло, с магией переусердствовала, — Гута с заметным облегчением кивнула. — Но Илэль как-никак принцесса. У нее вроде должны быть фрейлины, или как их там. Ну… камеристки, понимаешь?