— Как джентльмен, после всего, что произошло, я обязан на тебе жениться, — спокойно ответил он.
Я поперхнулась и, кашляя, вытаращилась на него, а министр…
Этот тип расхохотался!
— Да как ты можешь так шутить?!
— Ничего не могу с собой поделать. — Он вытер выступившую от смеха слезу и покачал головой. — Ты такая непосредственная и милая…
— Тебе нравится меня дразнить, — не поддавшись на комплименты, обвинила я. И тут же поинтересовалась: — Кто она?
— Кто? — отпив вина, недоумённо переспросил министр.
— Женщина, которая разбила тебе сердце, — смело пояснила я. — Как джентльмен, после всего, что произошло, ты обязан мне открыться.
— Не обязан, — сухо отрезал он и снова поднял бокал.
Я лишь пожала плечами и демонстративно отвернулась. Министр вздохнул и нехотя произнёс:
— Ты права. Это было ещё в академии. Я сильно обжёгся.
Я обернулась и улыбнулась Сету. Так и знала! Поболтав в бокале вино, он посмотрел исподлобья:
— А ты?
— Что я?
— Жив тот невезучий, который разбил сердце тебе? Или ты его прикопала где-нибудь в окрестностях столицы?
— Невиновна, — подняла я руки. Опустив их, скривилась: — На самом деле это была целая вереница парней. — Заметив, как округлились глаза Сета, покраснела так, что, казалось, даже кончики ушей задымились. — Нет! О чём ты подумал? Как не стыдно…
— Прости, — извинился он.
Я кивнула, уловив в его голосе искреннее раскаяние. Приблизившись, тоже оперрлась спиной о стену. Глядя перед собой, грустно вздохнула:
— Я попала в академию чудом. Сиротка без денег и связей, но с опасным талантом, симпатичной мордашкой и чувством собственного достоинства. Каждый из богатеньких ублюдков считал своим долгом приобрести меня в коллекцию. На одну ночь, разумеется! Мне везло, что я вовремя узнавала об истинных намерениях этих придурков. Но каждый раз моё сердце…
К глазам подкатили слёзы, и я закусила губу. Надо же. До сих пор больно. Хотя давно пора было привыкнуть. Когда чувства отступили, подытожила с тихой насмешкой:
— А я такая наивная была, велась на красивые слова снова и снова. Когда очередной принц оказался жабой, поклялась, что больше не поверю ни одному мужчине.
Я замолчала, переживая всколыхнувшееся море болезненных воспоминаний. Напомнила себе о том, что это позади. Сейчас я сильная и самостоятельная женщина, которая умеет позаботиться не только о себе, но и о других. Даже о чаромодифицированных тварях!
Никто больше не обидит меня. Не соблазнит сладкими речами. Не разобьёт сердце.
— Я не должен был набрасываться на тебя, — неожиданно сказал министр, и я удивлённо повернулась. — Извини.