Вошёл в неё сразу, резко и застыл, закрыв глаза. Приподнял мою колючку за попу, закинул её длинные стройные ножки, чтобы обвила ими меня за талию.
– Да, вот так, – выдохнул хрипло и, приподнявшись, повернул ее к забору. Страховал спину, тянул Еву на себя и всаживался с приятными хлопками, чувствуя накатившую распирающую волну.
Мне нравилось ощущать себя в ней. Так узко, так жарко, так хочется двигаться, вонзаясь в сумасшедшем темпе, стремясь к сладостному финалу, но… Невероятным усилием я заставил себя остаться неподвижным, замереть в ней.
– Как ты хочешь? – терзая губы Евы, шепнул я. – Что тебе не понравилось в машине?
– Быстро, – сладостно вытянула она. – Было слишком быстро. И ма-а-ало. Ну, же! – царапаясь и изгибаясь, подавалась навстречу, тянула меня к себе, заставляя погружаться максимально. – Глубже, хочу еще! О… да… да… да! – от моих толчков она вся сжалась внутри, запрокинула голову, крепко вцепилась в мои руки и закричала, не стыдясь, что кто-то услышит. Ее болтало в моих ладонях, словно колючка испытала апокалипсис. И на пике дрожи она выкрикнула: – Я согласна, твою ж мать! – последнее пропела на высокой ноте и вжалась в меня, практически вросла, заставляя скрипеть зубами от напряжения. Ева сдула волосы, что упали на лицо, и прорычала: – Но, – яростно обняла меня ногами и позволила высвободить свою мощь – толкалась ко мне и впускала на возможную глубину. Когда я стал пульсировать, прошептала: – Увижу с бабой, хрен оторву, а ей патли вырву. Ты мой мишка, мой Винни, мой жених!
От её движений и слов у меня темнело в глазах и подгибались колени, я был готов излиться в любую секунду, но Ева просила не быстро… И в то же время извивалась на мне так, что сдерживаться было почти невозможно.
– Несносная моя, – прорычал я и, прижимая её к забору спиной, заставил замереть на секунду, яростно сдерживая волну пика, оттягивая финал. – Что ты со мной делаешь? Я снова как мальчишка, готов кончить только от твоего запаха, звучания голоса, от слов… Хочешь дольше, молчи и не шевелись.
Сам едва не рассмеялся от смысла сказанного: потребовать такое от моей колючей бабочки – равнозначно приказать птице замереть в воздухе. А это дилемма.
– Чёрт, Ева, а если будем чаще? Дольше смогу в презике, но с ними не тот кайф. Хорошо, я постараюсь… Ты скажи, когда можно.
Затрезвонил телефон, но мне было плевать. Я приник губами к нежной коже Евы и, сжимая ладонью её ягодицу, медленно и глубоко входил в неё, отстранялся на миг и снова толкался. Яростно брал свою женщину на таран снова и снова. Постанывая, пил её дыхание, наслаждался криками и, собирая в кулак силу волю, оттягивал сладостный пик. Словно на острие меча балансировал. Яркое, на грани боли, удовольствие. Яростное, на пределе сил, наслаждение.