Я присел рядом и, обняв её, прижал к груди хрупкое тело. Вздохнул и тихо произнёс:
– А что мне сказать, Ева? Я не твоя мама и не могу подсказать, что с тобой происходит, но попытаюсь тебя поддержать. Итак, по-порядку. – Я приподнял её лицо за подбородок и заглянул в блестящие полные невыплаканных слёз глаза. Потянулся к бабочке и поцеловал в лоб. – Во-первых. Я не позволю себе получить пулю в грудь. Клянусь с этого момента носить бронежилет. Но про плётку я запомню, не сомневайся.
Я тихо рассмеялся, и Ева чуть заметно улыбнулась моей неловкой шутке. Я поцеловал свою колючую невесту в тонкий носик и добавил строже:
– Ты можешь заказать себе такое платье, как хочешь, без оглядки на кого-либо. Это твоя свадьба, Ева, и я сделаю так, как только захочешь! Хоть десяток роскошных платьев купим, будешь менять каждый час. Папарацци передерутся, чтобы заснять тебя в новом. И я уверен, что Комар.. – крякнул от досады и поправился: – То есть твой отец будет счастлив увидеть в тебе частичку твоей мамы. Если он так сильно скучает по жене, то не бойся напомнить отцу его любовь. Может, тогда он осознает, что потерянное не вернуть, но есть те, кто рядом именно сейчас! И они хотят любви… Как ты, Ева. Ты достойна самых нежных и трепетных чувств… – Я осёкся и, глядя в её бездонные глаза, неожиданно ощутил, что краснею, как мальчишка. Кашлянул и поспешно отвёл взгляд. Добавил слегка сварливо: – Уверен, твой отец любит тебя, Ева, не меньше, чем твою маму, но Комаров никогда не отличался телячьими нежностями…
Я рывком поднялся и, хоть ощущал себя покидающим поле боя дезертиром, не готов был продолжать этот разговор. И старался не смотреть на Еву, боясь увидеть в её глазах разочарование или гнев. Направился к двери и, стараясь, чтобы голос прозвучал непринуждённо, намекнул:
– А вот насчёт твоего последнего желания и касается мой сюрприз, – обернулся только у самого выхода и поманил Еву за собой. – И он уже готов! Я хотел отпроситься у тебя на часок, чтобы съездить за ним, но ты просила быть рядом, поэтому… – я выдержал небольшую паузу и подмигнул. – Хочешь прокатиться на моём звере?
Голос мой прозвучал низко и хрипло, а лицо Евы осветила такая дьявольская улыбка, что у меня мгновенно взыграла кровь и захотелось не открыть эту дверь, а запереть её на семь замков. Но я уже договорился о встрече, на которой получу вожделенный хлебушек, поэтому задерживаться нельзя. А прокатить мою страстную колючку «на своём звере» я могу и позже.
– Я имел в виду мотоцикл, – поспешно поправился я и, не желая видеть разочарование моей Евы, добавил: – А на обратном пути мы можем заехать ко мне домой и не вылезать из постели до самого мюзикла…