– И распорола спину, – прохрипел папа. – И Вилли не отходил от твоей палаты. Блядь! – папа повел ладонями по лицу, а потом спокойней добавил: – Ладно, ешь спокойно. Я все выясню. Невинный сидеть не будет, ты, главное, не нервничай. Береги моего внука – это сейчас в приоритете.
Пока я через силу ела кекс, чтобы не расстраивать отца, я видела по его глазам, что он что-то задумал.
– Папа, только, пожалуйста, Дэми не говори…
– Никто об этом не узнает, я обещаю. Одно скажи, – он прочистил горло. – Они вас не тронули?
– Не успели.
– Точно все сгорели?
– Пересмотри репортаж. Там два трупа. Я вчера специально проверила, никто не выжил. Не думаешь же ты, что кто-то мстит?
– Да кто знает, – папа положил крупную купюру на стол и подал мне руку. – Какие планы?
Я отряхнулась, вспоминать это небольшое злоключение оказалось неприятно, и просияла:
– Мы с Дэми идем на УЗИ.
Сказать, что я нервничал, не сказать ничего. Я не знал куда деть руки, глаза, самого себя. Казался себе слоном в посудной лавке, прижимался к стеночке и буравил взглядом закрытую дверь, за которой скрылась Ева.
«Подожди немного», – попросила она, и я не смог отказать, а теперь жалел о своём решении. Сердце было не на месте, в голове роились жуткие предположения, и я уже успел себя накрутить так, что едва не вышиб дверь, когда она сама открылась. На пороге увидел доктора.
– Зайдите, папаша, – улыбнулся худой мужчина в белом халате, и я едва не снёс его собой.
Ева лежала на кушетке и смущённо смотрела на меня, но глаза её блестели от слёз. Сердце ухнуло в желудок, голос показался деревянным:
– Что с тобой? Почему ты плачешь?
Ева лишь беспомощно улыбнулась и мотнула головой на монитор. Я уставился на чёрно-белый снимок и уточнил:
– Что-то с малышом?
– С вашим ребёночком всё в порядке, – успокоил врач и, присев на стул, принялся водить по экрану, объясняя мне параметры: – Размер соответствует норме, патологий не выявлено. Я включал мамочке послушать сердцебиение малыша, вот она и расплакалась.
Он с улыбкой нажал на кнопку мышки, и из динамиков послышалось частое сердцебиение. Бух-бух-бух…
Ева всхлипнула и зажмурилась, по щекам её потекли крупные слёзы. Я бросился к ней и обнял за плечи, хотя у самого сердце едва не выпрыгивало из груди.
Доктор, умильно покачав головой, отключил звук и, продолжая рассказывать об объёме головы и животика, что-то быстро записывал в карточку.
Приподняв подбородок Евы, я заглянул в светло-голубые глаза и прижался к её губам. В этот миг я был абсолютно счастлив. Казалось, что за спиной выросли крылья, и я могу изменить весь мир.