Мало того, что я не смогу защищать малышку, потому что буду думать о том, что между ног, так ещё и сам могу причинить ей вред. Девочка играет со мной, а я… Не умею я играть. Не смогу отпустить. Стоит ещё хоть раз ощутить её, и не отпущу. И ни Комар, ни весь мир не отнимет мою… мою… Какого хуя я считаю своей ту, которая видит во мне фаллоимитатор?!
Прервал длинные гудки: сын явно обиделся на моё молчание. Набрал Орлова:
– У вас всё в порядке?
– А то, – хмыкнул Макс. – Ты так разозлил крестника, что он с утра скачет по офису, как заведённый. Твердит, что заработает кучу бабла и покажет тебе, где раки зимуют…
– А то я не знаю где, – невольно улыбнулся я и тут же нахмурился: – Что? В офисе? Макс, мы же договорились…
– У меня прямой эфир, – перебил друг. – И на меня сейчас смотрят объективы камер, а время рекламы истекает. Я ответил лишь потому, что знал, почему ты не мог дозвониться сыну. Чтобы успокоить. Работай, Дэми. Всё под контролем.
Он отключился, а я выругался: Макс всегда гнёт свою линию. И мне ничего с этим не поделать, разве что попросить Пелагею повлиять на своего мужа. С одной стороны, меня распирала гордость за сына, который сумел справиться с первой работой, с другой… Максим ещё ребёнок! Это нам с Орлом пришлось срочно взрослеть, чтобы выжить. Я не хотел, чтобы мой сын проходил через всё это.
Телефон снова затрезвонил.
– Да, Сэм, – сухо ответил я. Выслушивая отчёт о плачевном состоянии безопасности в доме Комаровых, злился всё сильнее. Перебил: – Стоп! Заменить все замки, поставить камеры… Да что я тебе говорю? Полная модернизация! Чтобы ни одна мышь не проскочила. Да, я хочу отслеживать каждого, кто работает или бывает в доме. Счета отправляй на Комарова, у нас безлимит, а потом разберёмся. Госпоже Комаровой? Разумеется! Чтобы жучки были даже на украшениях! Не знаю, сам придумай! Какая, к ебеням, пресса? Ты вчера родился?!
Отключился и, тяжело дыша, молча сжимал кулаки. Кто-то захотел навредить моей… Тьфу!
Комар явно пичкал меня сказками. Наговорил про загадочного сталкера, чтобы я был рядом с его дочерью… но один. Чтобы не привлекать внимания. Что это значит? Значит, он не доверял никому и был готов к чему угодно.
Что-то мне говорило о том, что в офисе я никого не обнаружу. Лишь бы офис оставался на месте. Настораживало молчание всех телефонов в здании: ни секретарь Комара, ни вахтеры, ни юристы – не ответили. Но о взрывах в центре Нью-Йорка, случись такое, пищали бы из каждого утюга.
Я выглянул в окно, и всё равно при виде сверкающей в полуденных лучах высотки облегчённо выдохнул.