— У тебя там что-то горит, — выдала я.
На плите, и правда, что-то жарилось. Кажется, яичница. Артур не потерпит, чтобы там произошла авария! Он дотошный аккуратист и маньяк чистоты.
— Пусть горит, — удивил меня он.
И еще крепче сжал объятия.
— Отпусти, — сердито буркнула я.
— Не отпущу.
— Да что тебе он меня нужно?
Он ответил. И от его ответа я так обалдела, что выронила Степу. Потому что Артур произнес:
— Выходи за меня.
Артур
Я не собирался этого говорить.
Клянусь!
Вообще не было планов вот так спонтанно, на кухне, под шкворчание подгорающей яичницы и бурчание брыкающейся козы делать предложение.
Эти слова вырвались из меня сами. Потому что я об этом думал. Целый день и полночи.
Коза должна быть моей. Женой.
А как иначе?
Вообще никаких других вариантов быть не может.
Конечно, вот так выпаливать предложение было глупо, преждевременно и вообще безумно. Но я чувствую себя именно безумцем!
Коза свела меня с ума.
А теперь добивает. Она смеется надо мной!
— Смешно, — улыбается она. — Лучшая из твоих шуток.
От растерянности я ослабляю хватку, она вырывается, поднимает зайца и обнимает его так, что я умираю от зависти.
— Это не шутка, — совершенно серьезно произношу я.
Пытаясь выражением лица и интонацией голоса соответствовать моменту.
Блин. Рано я открыл карты.
Очень рано.
Но, раз уж так получилось, надо продолжить достойно. На правильном уровне.
Правда, Ева все переводит на другой уровень.
— Да-да, я знаю, — выдает она. — Ты всегда шутишь с серьезным лицом.
Знает она… Ничего ты не знаешь, дорогая моя козочка!
— У тебя там реально пожар, — говорит она.
Да, пожар. И в сердце, и на плите.
Я выключаю газ, смотрю на угли, оставшиеся от яичницы, меняю режим вытяжки на максимум и открываю окно, чтобы проветрить провонявшую гарью кухню.
— Ева… Я, действительно, не шучу.
— Репетируешь?
— Что?
— Собираешься сделать предложение индюшке номер два и тренируешься на мне?
Да что за бред она несет? Какое предложение индюшке?
— Мы с Ритой расстались, — быстро произношу я.
Я хочу ей все объяснить. Как можно скорее.
Но она меня не слушает. Говорит с насмешкой и какой-то горечью.
— Что, вторая уже надоела? На подходе индюшка номер три?
— Да я не…
— Уже присмотрел? Или сестры тебе нашли?
— Ева! — рычу я.
Она меня совершенно не слушает! Талдычит свое. Несет какую-то откровенную дичь.
— Хотя я, наверное, неправильно их нумерую. Они же и раньше были, до моего приезда. Так под каким номером будет следующая индюшка? Сорок восемь? Семьдесят три?
— Да не будет больше никаких индюшек! — раздраженно восклицаю я.
— Ой, время! — Ева смотрит на часы. — Мне надо бежать. Еще раз спасибо за Степу.