— А она… Она назвала меня жирной? — неуверенно произнесла Роксана.
— Не забивай голову.
Мышление — не ее конек. Она годится только для одного…
— Ты скучал? — проворковала Роксана, допив свой кофе.
Вообще ни разу не вспомнил.
— Конечно, — вежливо отозвался я. — Скучал.
Блин, как же все-таки я устал!
Не столько физически, сколько морально — от волнений по поводу той рискованной сделки. Мне бы отдохнуть, но я не могу расслабиться. Напряжение засело внутри, как гвоздь в ботинке.
— Масик, — Роксана прильнула ко мне.
Нащупала гвоздь и принялась тереться об него. Напряжение во мне запульсировало. Кстати, есть же прекрасный способ от него избавиться. Для этого, собственно, я и завел Роксану.
Раз она все-таки меня не покинула и готова заняться моим гвоздем, я возражать не буду.
А то, что в соседней квартире сейчас находится Ева… Это никак не повлияет на обычное течение моей жизни! Все будет как раньше.
Мы пошли в спальню. Я закрыл дверь, чего обычно не делаю. Я привык жить один и чувствовать себя свободно в собственной квартире!
Роксана знает, что мне нравится. Она действует умело. Я закрываю глаза… и перед моим внутренним взором появляется намокшая футболка с соблазнительными холмиками.
Блин.
Брысь отсюда, дерзкая малолетняя коза!
Говорят, козы отличаются упрямством. Оказывается, это относится и к той разновидности, которая заявляется к тебе жить и по-хозяйски располагается не только в твоей квартире, но в и голове.
Я не смог избавиться от наваждения. Я сдался.
Она так и осталась перед моими глазами. И я даже не буду говорить, что она там вытворяла… Неважно. Мало ли, о чем я думаю, избавляясь от напряжения. Это мое личное дело.
Так. Уже лучше.
Меня начинает отпускать. Но это только начало. Чтобы полностью вытрахать работу из головы, мне понадобится пара часов.
Вот только новая упаковка презервативов осталась в пакете, а пакет висит в прихожей.
Я выскакиваю в коридор. По привычке не позаботившись о том, чтобы накинуть что-нибудь на себя.
И натыкаюсь на дерзкую козу. Во плоти.
Она замирает на месте.
Ее щеки вспыхивают ярким румянцем. Но она вскидывает подбородок и пытается не растерять свою дерзость. Смотрит мне в глаза.
Я стою. Молчу. Прикрыться не пытаюсь. Мне скрывать нечего…
— Как дела? — спрашивает она. — Инфаркт не хватил от напряжения? Пожилым вредно так напрягаться.
А у самой щеки пунцовые. И взгляд не опускается ниже моего носа.
Пусть краснеет и смущается! Может, это отучит ее дерзить старшим и делать взрослым мужчинам непристойные предложения.
— Переживаешь? — спрашиваю я.
— Думаю, может скорую вызвать.