Оборотень, ухмыльнувшись, поздоровался со своим неудачливым убийцей.
— Здравствуй, Николет. Ты меня, видно, уже похоронила, да? А я вот живой!
— Вижу, — прошипела она, зло посмотрев на волка. И только когда ее взгляд перешел на Айрин, вампирша заплакала. — Прости, меня. Твоя мать заставила предать тебя. Она хотела, руками Мирослава избавится от Яна.
Николет все еще думала, что Айрин пришла из-за покушения на ее нового фаворита и надеялась вымолить прощение. Все-таки их связывают столетия любви. Принцесса палачей должна сжалиться над Николет, хотя бы ради воспоминаний, наполненных счастьем.
— Заткнись! — рявкнула на нее Айрин. — Ты следила за Мирославом!
— Это Зарина! Она приказала узнать где прячется ее сын! Я только исполняя ее приказ! — Николет упала на колени и поползла к ногам первородной, обливаясь кровавыми слезами и умоляя простить ее.
Айрин брезгливо отошла от пресмыкающиеся вампирши. То, что это дело рук матери, она и так догадывалась. Ее больше приводило в ярость предательство некогда близкой подруги. Они ведь могли сохранить эту дружбу, но ревнивая Николет делится не умеет.
— Ты могла сказать мне, — уже откидывая цепляющиеся за подол платья руки подруги, говорила дочь Зарины, — но не пришла. Ты сама хотела смерти Яну, и легко предала Мирослава, показав его убежище. Ты предала меня! А теперь просишь прощения?! Нет! Держите ее! — приказала она брату с Яном.
Глаза Айрин хищно сверкнули. Даже яркий свет не смог скрыть этот блеск от Николет и, до смерти испуганного, Алесио. Бедный юноша трясся всем телом, наблюдая за происходящим. И по-видимому здесь готовится казнь. Двое мужчин, пришедших с наследницей клана Феррат, в доли секунды схватили тетушку монаха и растянули ее руки в сторону, открыв грудь. Николет только успела вскрикнуть: «Прости!», как ее сердце, оказалось в ладони Айрин, а тело безжизненно обмякло.
— Я не прощаю, тебе ли не знать, подружка, — без тени сожаления сказала дочь Маркуса и бросила на труп вампирши ее вырванное сердце.
А когда убийца его доброй тетушки обернулась, Алесио в ужасе закрыл себе рот руками, чтобы не заорать. Именно в этот момент он ясно видел перед собой Зарину. Настолько сильно она походила на свою жестокую мать. И эти глаза, горящие зеленым пламенем, придавали первородной нечто демоническое, необузданное и кровожадное. То, чего больше смерти страшился верующий ученик магистра Фердинанда.
— А теперь займемся этим, — кивнула она в сторону монаха.
Исчадия ада в обличии мужчин двинулись к Алесио. Это стало последним, что он видел прежде, чем провалился в темноту.