— Зачем клану шлюха? — прошипела зло мать. — Что она умеет? Она известный скульптор? Она талантливый врач? Она сильный воин? Она шлюха. Единственный ее талант, раздвигать по шире ноги! Я даже не буду отвлекать Маркуса ради это.
Сын отшатнулся от матери и отступил еще на пару шагов назад.
— А кем была ты, пока Маркус тебя не нашел? — напомнил любимый сынок забывчивой матери.
Она глубоко вздохнула, прежде чем обрушиться на неблагодарное чадо тирадой упреков.
— Кем бы я ни была, это не уменьшает моей значимости для клана! Я последняя из царствующего рода Лютов! Я родила Маркуса Айрин! А кто она? Что она может сделать для клана? Какую пользу принести?
— А какую пользу приносят твои служанки? Или твой садовник? Или новые девки Маркуса? Или игрушка Айрин, Николет? Я принес пользы для клана больше всех взятых в этом клане. Я честно служу Феррат и прошу только жизнь для женщины, которую люблю. Неужели я слишком много прошу, мама?
— Да! — воскликнула она. — Я понимаю, всем нам нужны человеческие отношения. Ну, поиграешь в любовь с другой девушкой. Их были у тебя сотни и будут еще тысячи. Эта зачем тебе?! — всегда уравновешенная мать срывалась на истеричный крик, — Что в ней такого, чего нет в других шлюхах?!
Сын стоял, опустив плечи. Его глаза застыли на вопящей матери. Он никак не мог понять, почему Мерседес не достойна стать бессмертной. Чем она хуже все новообращенных. Была шлюхой и только поэтому мать не желает помогать сыну. Мама, забыла о своем Константинопольском борделе? За семьсот лет у матери было четыре служанки. Совершенно ничем не примечательные девки и она дала им бессмертие. Айрин так, вообще, никогда не спрашивает позволения.
Он вспомнил о сестре, и последний аргумент пришел на язык сам по себе.
— Тогда я обращу ее без разрешения Маркуса. Я поступлю так, как поступила Айрин, — с этими словами он выпрямил ссутулившуюся спину и с вызовом посмотрел на мать. — Она обратила Николет, а я обращу Мерседес. И если ты меня действительно любишь, как мать, ты добьешься позволения у своего бывшего мужа. Иначе, мама, меня казнят. Вот и докажи свою материнскую любовь, о которой ты только кричала, но ни разу не выказывала ее.
Слова сына повергли Зарину в ужас. Ее мальчик не кидался пустыми обещаниями. Он всегда был сильным не только телом, но и духом. Это обстоятельство всегда пугало ее, как мать. Если Мирослав давал свое слово, то исполнял его, несмотря ни на что. И сейчас он полон решимости исполнить свою угрозу.
Нужно менять тактику. Криками Зарина не достучится до остатков здравого смысла в сыне.