— Знай свое место, сучка…
Больше Николет ничего не слышала. Тьма поглотила ее. Когда вампирша пришла в себя, Яна уже не было в доме. Их ссора осталась втайне для Айрин, но они оба поняли, что друг к другу им лучше не поворачиваться спиною.
Здесь пахнет смертью. За столетия своей жизни Зарина научилась распознавать этот специфический запах. Медицина конца XV века скудна по сравнению с античной. Трактаты древнейших эскулапов она читала в библиотеке клана. Так много знаний утеряно человечеством после падения Римской империи. Войны вампиров разрушили цивилизацию, отбросив ее в эпоху мракобесия и невежества.
Зарина сама дитя Темных веков, но в отличие от западных христианских королевств, на ее родине исповедовали язычество. Эта религия была ближе к природе, а значит, обладала ценнейшими знаниями по лекарственным растениям и настойкам. Христианство отвратило людей от природы. Вложив в их умы святое писание, запретила обращаться к знахарям и ведьмам за избавлением от болезней. Их души принадлежат богу, а тела земле. Так, что только молитва способна вылечить, а не настойка из трав. Зарина усмехнулась, представив себе масштабы этого невежества, прикрытого верой. Эпидемии чумы и холеры уносят сотни жизней, а благодаря еще теологически образованным врачам к этим сотням спокойно можно причислить и тысячи.
Зарина глубоко вздохнула, подходя к закрытому наглухо окну. Надо отдать должное врачу, лечившему Мерседес. Обычную простуду он превратил в смертельную болезнь. Он почти помог матери Мирослава избавиться от девушки. Выкачал из нее всю кровь, положил в ноги гниющих голубей и закрыл окна. Все, чтобы она умерла.
Открывая ставни, Зарина даже улыбнулась. Если бы сын приехал на три часа позже, то к матери за помощью он не побежал. Смысла уже не было. Трупы кровь вампира не оживляет. Нет, он прискакал так не вовремя! Не дал лекарю долечить больную.
Воздух, так необходимый больной, ворвался густым потоком в комнату. Мерседес зашевелилась в кровати. Ее грудь глубоко и часто задышала. Как же сладки и свежи глотки этого воздуха, словно нищему похлебка.
Кто же этот добрый человек, давший ей возможность легко дышать. Мерседес открыла веки, ставшие тяжелыми. Вместе с воздухом в комнату ворвался и слепящий свет. Свет, развеявший полумрак и скрывший милосердного гостя.
— Кто здесь? — еле слышно прошептала Мерседес.
Тишина и шуршание. Это женщина. Подол платья ползет по полу, шипя, словно змея. Ее силуэт зависает над лицом Мерседес, закрывая от ярких лучей. В этом силуэте она узнает мать Мирослава. Хитрая улыбка бывшей жены главы клана Феррат, искажает красивое лицо.