Неутомимый любовник нежно поцеловал Айрин за ушком. Явно давая ей понять, что новая встреча не за горами. Красотка Феррат многозначно улыбнулась оборотню. Она тоже будет ждать их свидания. Может, даже с таким нетерпением, что сама побежит разыскивать Яна.
— Я приду сюда завтра, — наклоняя голову набок, она подставила шею под теплые губы любовника.
— О, нет, моя милая, не сюда, — медленно прокладывать дорожку по тонкой шее к открытому плечику губами, шептал оборотень. — Завтра здесь будет уже опасно. Я сам приду к тебе.
— Ох, — вздохнула Айрин, чувствуя, как снова земля уходит из-под ног от его ласк. — Не думаю, что у меня тоже небезопасно.
Ян развернул любовницу к себе спиной.
— Никто не станет искать оборотня в доме главы клана Феррат, — поднимая подол платья и пристраиваясь сзади, хриплым голосом уже шептал любовник. — Ты сводишь меня сума, Айрин. Я не могу насытиться тобой.
Упираясь руками в стену дома, вампирша таяла, как снег на солнце, от его горячих рук. Это не Николет. Ласка мужчины и женщины отличается. Любовница была нежной и осторожной. А вот ласка оборотня напористой, непостоянной, сильной. Он и ласкал и требовал одновременно. Он и давал и брал, заставляя сходить сума от каждого прикосновения. И его руки оставляли ощутимый горящий след на коже. С ним она впервые почувствовала себя слабой и такой зависимой от мужской ласки.
Прижимаясь ближе к оборотню ягодицами, красотка Феррат уже чуть ли не дрожала от переполняющего ее желания. А любовник, словно нарочно медлил. И когда его возбужденная плоть только коснулась увлажненной промежности Айрин, та сама насадила себя на нее. Терпение не входило в список достоинств наследницы клана. Как можно покорно ждать удовольствия, когда оно так близко.
Удовлетворенный стон сорвался с губ вампирши, когда Ян проникал глубоко в нее. В этот раз оборотень не спешил. Он наслаждался каждым движением в лоне Айрин. А стоны девушки возносили его самооценку до немыслимых высот. Наследница клана Феррат, семьсот летняя бессмертная полностью в его власти. Черт возьми! Это делает его почти богом. А ведь Ян ничего для этого не сделал. Он просто родился мужиком и знает, как заставить женщин выть от удовольствия в его руках.
Забившись в угол, Лютеция сидела тихо, как мышка. Последняя свечка догорела несколько часов назад. В таком наглухо закрытом помещении нельзя было определить день сейчас или ночь, ведь время в этой кромешной темноте тянулось очень медленно. Мужчина, похитивший ее, уходя, оставил только кусок хлеба и кувшин воды. Эти крохи девушка уже съела, а воду выпила. Но когда это было? Вчера или позавчера? По урчанию в животе и пересохшим губам, Лютеция понимала, что не меньше суток уже прошло. С каждым пройденным часов в этом заключении ее страх умереть от обезвоживания становился реальностью. Бедняжка пыталась докричаться до кого-нибудь за массивной деревянной дверью. Она орала так громко пока голос совсем не осип, а слова стали походить на нечленораздельное хрипение. Потом молотила руками и ногами по дверям. Ладошки отбила так, что они распухли. Отчаявшись, Лютеция ударила со всей силой ногою по дверям и резкая боль заставила взвыть ее. Она ушибла, а, может, вывихнула лодыжку, но ступать на ногу теперь было невыносимо больно. Расплакавшись затворница, забилась в угол и приготовилась ждать своей незавидной участи.