— Да, папа, на три часа дня, — Настя прижала телефон к уху и закусила губу. Я неспешно вел авто по зимнему вечернему городу, а Малинка говорила с отцом и смотрела на меня так пронзительно, что я не удержался и повернул голову. Подарил ей ласковую улыбку: девушка не должна видеть мое смятение и неуверенность. Я видел, что ей и так плохо, не хотел углублять наши проблемы необоснованными сомнениями.
— Саш, — Чудакова прикрыла трубку рукой и уточнила: — Какой номер дома?
— Третий.
Она передала отцу, ответила еще на несколько вопросов короткими «да» и устало откинулась на спинку сидения.
— Может, ну ее, репетицию? — попробовал я.
— Вот никогда не мечтала быть вампиром, а сейчас жутко хочу тебя укусить.
— Укусишь, но позже, — я прищурился и повернул машину к стоянке. — Петь так петь, как скажешь. Только если сильно устанешь, скажи, карета будет ждать.
— Договорились, мой грозный кучер.
Настя выбралась наружу быстрее меня и, как обычно, поскользнулась на ровном месте, но удержалась за капот. Я процедил под нос ругательство, но хлопнул себя по губам. Просто я жутко за нее боялся, за мою неуклюжую малышку с шальной улыбкой и задорными искорками в глазах.
И еще за хрупкую жизнь у нее в животе.
Настя выровнялась и, увидев мой грозный вид, залепила в мое плечо снежком. И где она только успела его взять?
— Ты в меня снарядом? Ах, негодница, — я обежал перед машины и чуть не раскололся на куски от страха, когда Настя рванула по плитке, покрытой тонкой коркой льда. — Стой! — не знаю, как, но выкрик подействовал, и девушка застыла в двух шагах от меня и натянула струной спину.
Я перевел взгляд дальше, за ее плечо, и в пятачке желтого фонаря увидел две мужские фигуры: одну крепкую и плечистую в дутой куртке темного цвета и вторую — долговязую с до ужаса знакомой осанкой крючком.
Узнавание пришло внезапно, как искра. Костя и Эд. Сто лет их не видел.
Я чмокнул Настю в щеку и подошел к старым знакомым.
— Ты ли это, Гроза Сан? — поумничал Эд и сощурил светло-серый глазища. Такой же миленький подонок, как и был, только окреп немного. Модный и стильный, девушки от одного взгляда на него млели и таяли.
— Ох, и откормил ты ро… ой, плечи, — шутливо бросил Костя и протянул мне ладонь. На пальцах знакомые тату: ветки ядовитого плюща, сплетенные с колючками шиповника.
Рукопожатие, как проба на прочность, проверка на мужскую силу, которую оба друга прошли с достоинством. Даже не дернулись, когда я сжал их пальцы между своими почти до хруста. Показалось, что в росте я теперь на голову выше. Почему раньше не чувствовал такой разницы? Или просто я тогда сутулился из-за замкнутости?