— Рад встрече, — обнял их по очереди по-мужски, как положено, с хлопками по плечам, а потом увидел еще одно знакомое лицо в стороне: Анатолия, того самого друга с вокзала. Что-то до сих пор кусалось в груди, когда смотрел на него, хотя Настя и говорила, что он только друг. В его взгляде было нечто пугающее: будто он не против посягнуть на мое. На мою Малинку. Потому руки чесались начесать его глупую рожу внятными объяснениями, что Настя занята, и вытереть безобразной шапкой снежную тропинку.
Ударник потоптался на пороге клуба, стянут вязаную тряпку с головы, будто почувствовал мои мысли, прочесал пятерней темные волосы и спрятался за дверью.
Я повернулся к Насте, что застыла за мной, как восковая фигура. Она уткнулась взглядом в кучу снега и водила носком сапога туда-сюда, продирая в ледяной корке траншею. Чудакова прятала озябшие руки под мышки и молча ждала.
— А вы тут как? — я сгреб Настю к себе поближе, но она показалась деревянной игрушкой, а затем вообще оттолкнулась и со словами: «я пойду приготовлюсь к репетиции», скрылась в помещении.
— Кот играет в Eccentric, а я пришел заценить, — Эд прищурился и как-то гадко усмехнулся крупными губами. — А ты с Настей, значит?
Зная его манеру, заливать к недоступным девушкам, а потом бросать их и ставить крестики в блокноте, просто ради количества, я загнал ревность поглубже и сжал челюсть. Настю он не тронет, я ему все ноги переломаю. Это только один из моментов, почему наша группа около шести лет назад распалась, и каждый пошел своей дорогой. Я не хотел все это видеть, да и участвовать в пьянках и дебошах мне было неинтересно. К тому же, мне казалось, что парни держались за меня только ради студии отца, где можно было записаться на халяву.
— Да, Анастасия моя невеста, — наконец, ответил я. Довольно сухо, ровно и безапелляционно. Противоречивые чувства подрывали мое спокойствие: с одной стороны приятно было вспомнить молодость и встретить старых друзей, но с другой многое хотелось забыть.
— Что? Гроза и Си? — выдохнул Кот. — Во дела… И давно?
Я не долго думал, выдал честно:
— С Нового года вместе, — остальное им знать необязательно.
Ребята странно переглянулись, Эд как-то криво подмигнул Косте, а басист махнул грубой рукой и проворчал:
— Ладно, я задубел. Пойдем играть.
Настя внезапно стала чужой. Закрылась. Запечаталась наглухо. Я сидел на диванчике около Эда, слушал его байки в пол-уха и пытался словить взгляд девушки. Чудакова отрешенно смотрела в пол, а когда пела, честно сказать — на отвали, закрывала плотно глаза, и я чувствовал, на расстоянии, как она дрожит всем телом.