«Расскажите, птицы…» — пел лохматый и кудрявый парень на площади в смешной вязаной шапке. Из колонок на нас выливались приятные звуки фонограммы, что сплетались с его мягким и уже взрослым голосом. Улица вбирала в себя переливы и гармонично путала их между разноцветных курток, головных уборов, шарфов и сумок.
Настя застыла на против динамика и не отрывала взгляда от вокалиста. Она смотрела в его молодое лицо и не дышала, а меня едва не подорвало от волнения и жара, что разгорелся в горле, опустился из груди и сдавил поясницу.
«…что к успеху не стремитесь вы успеть…»
Чудакова не шевелилась, только не расцепляла наши пальцы. Я немного повернул ее к себе и повел в легком движении танца, и тогда она разорвала взгляд с музыкантом и обрушила голову на мою грудь.
Она не пела, но я слышал через кожу, как бьется из нее желание открыть губы и дополнить песню своим звонким голосом. Я слабо помнил, как Малинка пела в ту ночь, по одной фразе в кабинете мало, что поймешь, но она не могла делать это плохо. Это было просто невозможно. Да и то, что я слышал через окно оркестровой, было очень круто.
— Я хочу, чтобы ты спела «Вечную любовь» в дуэте, — проговорил ей на ухо, плавно поворачивая под музыку. Хоть мороз и был крепкий, мне было рядом с ней очень тепло.
— Только если с тобой.
— Ой, нет, — засмеялся. — Я не пою.
— Тогда и я не буду, — она говорила в сторону и при поворотах не отрывала взгляда от парня, что вытягивал известную песню крепким тенором. Это меня волновало до дрожи. В ней словно просыпались какие- чувства, но не ко мне, а к этому горластику. Хотя пел он на диво чисто и плавно, но елки-моталки, я же рядом, почему она на него смотрит, а не на меня?!
Приподнял пальцами ее подбородок и попытался потянуть на себя, но она отвернулась. Спрятала лицо в лацканы моего пальто.
— Настя… Малинка, — я остановился и перекрыл своей спиной вокалиста.
Чуть не ляпнул, что ревную. Скрипнул зубами и, положив ладонь на ее щеку, заставил поднять голову и посмотреть на меня. Настя сильно жмурилась, а по щекам ползли слезы, как тонкие кристальные ленточки. Она сопротивлялась и, когда я дал слабину, снова опустила голову и спряталась.
— Ты чего? Я что-то сделал неправильно?
Она замотала головой.
— Эй, — мне пришлось вывернуться из ее цепких объятий и немного присесть, чтобы заглянуть девушке в лицо.
— Пойдем отсюда… — она осторожно приоткрыла заплаканные глаза и провела холодной ладошкой по свежей щетине. — Я устала, Саш, и немного замерзла.
— Конечно, — протянул ей руку, но не повел к остановке, а притянул к себе. Нашел губы и нежно пил поцелуй со вкусом слез.