Чтобы перевернуть эту невеселую страницу своей жизни, уехала к бабушке. Я не могла вот так сразу сделать вид, что у меня все в порядке, мне нужно было время.
Я через силу веселилась, бегала по магазинам, примеряла костюмы для девушек в положении, покупала нужное белье и натуральные нитки для вязания.
Моя добрая старушка помогала мне и поддерживала во всем, даже чай мне собрала, как она сказала «чтобы мои беременные мозги встали на место». И все было хорошо, пока не подобралось время возвращаться в Академию.
Горовая забросала меня смс и звонками, Лёша спрашивал, куда я пропала и почему не хожу на оркестр, ребята из группы завалили сообщениями. И мы прошли в финал конкурса. Как все удачно складывалось, да?
Хотя мне было фиолетово. Ну, финал, и что? Он будет вначале лета, когда я уже буду похожа на колобочка. Так что конкурс пролетает.
Пришлось соврать, что больна. Соврать всем, кроме одного человека, который без причины решил, что я — лгунья.
Пусть Саша думает, что хочет.
Сначала не узнал меня, а теперь это «уверена», как доказательство того, что «случайный секс» — для него только случайный, и ничего больше.
Очень щемило в груди, когда заходила в Академию, и глаза порывались лопнуть от слез, которые уже устали течь. Я рыдала по ночам в подушку, а по утрам бабушка заваривала мне чай из ромашки и мягко поглаживала по голове. Она все понимала, а я ничего не могла изменить. Да, мне было больно, но я хрен кому это покажу. Потому улыбалась широко, смеялась звонко и радовалась жизни по-настоящему.
Сначала я думала даже уйти из Академии, бросить учебу, о которой мечтала, все равно мне не суждено доучиться, но я не могла подвести важных мне людей. Кац ждала меня на вечере романсов, и Горовая переживала, что я не закрою концерт. Пришлось успокоить ее и пообещать, что приду.
Вечер романсов начинался в пять, в это время Гроза должен быть дома, и я надеялась, что наши пути, как и раньше, будут плутать и не пересекаться.
Выбранная концертмейстером песня далась мне тяжело, потому я старалась не думать о том, как она перекликается с моим состоянием. Просто пела, просто исполняла, механически и технически, но душа все равно непроизвольно раскрывалась и выла от беспомощности.
Утром четырнадцатого февраля я проснулась без тошноты и головокружения и тогда решила, что из-за идиотов не буду бросать свою мечту. Разошлись наши дорожки, значит, разные немножко.
Я могла даже не ходить на его ленты, просто сдавать семестровые, но мне нужно было быть сильной, потому толкнула дверь и вошла внутрь. Никто не заметит, как сложно мне идти, никто не почувствует, что сердце застряло в глотке и перестало биться. Я умею притворяться и играть.