Ядовитый прищур черных глаз, узкая нитка губ и слабый кивок. И на этом все. Даже в конце ленты Саша меня не окликнул, не попросил остаться. Наверное, тогда я неосознанно давала ему последний шанс, но он им не воспользовался.
Ну, и пошел он…
В зале было забито. Когда объявили мой номер, у меня дрожали руки и ноги, лоб покрылся испариной, а внизу живота неприятно покалывало, но я отмахнулась от плохих ощущений и вышла на сцену. Длинное синее платье, что сшила мне бабушка, подчеркивало грудь широкой атласной лентой. И никаких украшений: просто распущенные волосы и немного подведенные тушью глаза.
Я не рискнула играть сама, потому попросила мальчика с первого курса поддержать с гитарой. Тот самый, что пел на площади. Наверное, это была моя месть Грозе, не могу точно сказать. Темноволосый, с длинной волнистой челкой Женя, очень скромный и теплый парень, легко согласился и, конечно же, обрадовался возможности спеть дуэтом на сдаче семестрового ансамбля.
(От автора: романс «Под лаской плюшевого пледа» в моем исполнении можно послушать в блоге от 19.03)
Что-то трескалось внутри от вылетевших первых аккордов, по телу ползли щекотливые мурашки, что приподнимали мелкий волос на коже. Я смотрела в пол и ждала нужный квадрат, отправную точку невозврата. В груди горячечно билось сердце, заставляя меня цепляться со всей дури за стойку микрофона. Пальцы белели от напряжения, а во рту жгло от сухости и переживания.
«Под лаской плюшевого пледа…» — я пела и проваливалась в Новогоднюю ночь, где горячие губы говорили сладкие речи, искушали, делали своей. Где тонкие пальцы пианиста плясали по клавишам и навсегда привязывали меня к себе. Я тогда сломалась, хрустнула от одного его взгляда, и он подарил мне крылья, а потом оторвал их, бросив меня с высоты на камни.
Но как вывод выпела последнее в первом куплете: «Была ль любовь?», и среди толпы в пелене непрошенных слез увидела высокую и крупную фигуру Саши.
Я едва устояла на ногах, но продолжила петь. Голос лился горькой рекой, выворачивал наружу печаль, выдавливал из меня правду.
Гроза смотрел прямо, открыто, не моргая, а я не выдержала и закрыла глаза. Тряска по всему телу забрала последние силы, воздуха не хватало. Я просто вычеркивала, вычеркивала, истребляла его из себя… Но не получалось.
«Чье сердце? Ваше ли, мое ли летело вскачь?»
Маленький перерыв: гитарные переливы позволили мне набрать новую порцию воздуха и сглотнуть подкатившую боль, и последний кусочек я пела, провалившись в странное состояние тумана и мрака.
«И все-таки что ж это было?