И как заливает. Прямо заслушаться можно. Да и придраться не к чему.
— Андрей Григорьевич, вы с ней спите? — вырвалось у меня, причем даже как-то резко.
Калинин усмехнулся в трубку и все так же спокойно продолжил, сразу догадавшись, о ком я говорю:
— Ярослав Владимирович, я не тот человек, который поставит на кон свою репутацию и карьеру из-за красивых глаз и обалденного отсоса. А Дина Анатольевна, насколько мне известно, счастлива в браке. Поэтому мне и не понятно, почему в вашем голосе проскользнуло такое раздражение вкупе с ревностью.
Как меня задолбали эти чертовы психологи, которые считают, что знают все и обо всех.
— Вам показалось, Андрей Григорьевич. Спасибо за содержательную беседу, — теперь сарказм я даже не пытался скрыть.
— До свидания, — попрощался Калинин и повесил трубку.
Слова о карьере заставили поверить ему. Значит, не он. Значит, она довольно-таки напряглась, чтобы собрать информацию. Просто интерес или что-то большее?
Думать я больше не мог, катастрофически начала раскалываться голова. Подписав документы, взял пиджак и вышел из кабинета.
— До свидания, Ирина, — кивнул я секретарше.
— До завтра, — ответила она, выключая компьютер.
Не знаю, как доехал до дома. Виски сдавило тугим обручем, затылок просто ломало, а перед глазами периодически появлялись темные пятна. Надо было бросить машину возле офиса и ехать на такси… Много чего надо было сделать по-другому, но уже не переделаешь.
Свернув на свою улицу, я почувствовал, как голову атаковал новый приступ уже пульсирующей боли. Поэтому и едва не въехал в перекрывший заезд в гараж автомобиль. Бля, какого черта? Сейчас еще искать какого-то придурка, купившего права.
Только искать никого не пришлось.
Одновременно с моей открылась и дверь мешавшей попасть в гараж машины.
Я даже не удивился. Я просто охренел, уже приписав себе галлюцинации.
В меня уперся медовый взгляд, такой равнодушный, что даже не по себе стало. Хотя взглядов я повидал разных, даже таких, которые могли заставить колени подкашиваться. Но в этом не было ничего, что я ожидал увидеть: ни злости, ни ненависти, ни обиды.
А у меня, наверное, был совсем охуевший вид. Мы с минуту смотрели друг на друга, а потом она сделала шаг ко мне, еще один, еще… Пока не оказалась почти вплотную ко мне.