Прямо до боли. Все сводило от мысли, что я его снова почувствую. Но нет, я буду думать, а он должен привязаться.
Я отбросила плед и села сверху на Ратомского, проведя пальцами от виска до того же шрама на груди. Его дыхание изменилось. Никуда он от физиологии не денется, тем более если так меня хочет.
Мои движения были тягучими и дразнящими, пока он не подключился. Одной рукой сжав мою правую грудь, он вторую переместил на бедро. Я чувствовала сейчас его в своей власти, сидя сверху. Я руководила процессом и сама себя приближала к оргазму, но перед самым его моментом он резко перевернул меня и вышел.
Я подалась бедрами вперед, но не нашла то, что так хотела.
— Дина…
Его голос пронзил тишину, которая прерывалась до этого только движениями наших тел. Теперь его пальцы скользнули по моей щеке и остановились на моих губах. И снова выбор. Он мне его давал.
Я высунула язык и облизнула подушечку указательного пальца. Ратомский выдохнул так обреченно, как будто я теперь не оставила путей к отступлению. Так и есть. Его палец протолкнулся сквозь губы, зубы, по языку… И я начала посасывать его палец, чувствуя, как он снова входит в меня.
Ратомский смотрел мне в глаза, двигаясь во мне и наблюдая за движением моих губ. А я… Господи! Я хотела приручить его, а он снова почти меня нагнул, пусть и фигурально, и заставил сходить с ума.
Нет! Он меня не переиграет!
Я отбросила его руку и нашла выход. Жадно впилась в его губы, снова вцепилась ногтями в плечи и… Мы оба сошли с ума.
Я сбилась со счета, считая свои оргазмы. Хотя вру. Я их даже не считала. Я просто орала, стонала, царапала его спину. Так не бывает — я проверяла. На протяжении лет восьми проверяла, но так и не нашла доказательств.
— Ты бы хоть спросил, как я предохраняюсь, — сказала я, когда Ратомский, содрогнувшись, придавил меня к полу.
— Ты же умная женщина, сама разберешься, — он перекатился с меня, но снова притянул к себе.
Меня слегка потряхивало, но чувствовала я себя довольно уютно. Бля, я чувствую себя уютно на ковре, голая, на груди у Ратомского. Охренеть.
Нет, сейчас не думать. Утром гормоны утихомирятся и все придет в норму. Придет здравомыслие.
Но сейчас мне чертовски уютно. И это неправильно.
Нет, он не сможет. Мне просто показалось, что я получила то, чего так долго ждала.
— Я не забыл, говори, — сказал он тихо.
— О шрамах или о том, как я предохраняюсь?
— Ты не дура, явно позаботилась о контрацепции, так что вопрос о шрамах…
— У меня были сложные периоды в жизни.
Я не соврала, так и было, когда я искала то, что нашла сегодня. Это была наркомания, где небольшие дозы не дают со временем той самой эйфории. И я уже отчаялась ее найти, пока не почувствовала, что такое секс с оппонентом.