Но даже сейчас я еще не представляла всей глубины его бесчестья. Он продолжал:
- И ты действительно никем больше не дорожишь? Нет такого человека, чья жизнь для тебя важна?
Я не понимала, к чему он клонит. Но отчего-то снова не могла промолвить ни слова. Язык присох к небу. А он подошел к пологу шатра и крикнул:
- Арон! Приведи горничную.
Я все еще отказывалась верить в его намерения. Пять минут мы с Крэшем ждали, молча глядя друг на друга. А потом адъютант ввел в шатер Нессу. Она не выглядела ни напуганной, ни напряженной. Думала, ее привели услужить мне. Все как обычно. Ничего из ряда вон выходящего.
Крэш подошел к ней мягкой, по-кошачьи грациозной походкой. Так же мягко взял под локоть и подвел ко мне. А затем вынул кинжал из ножен на поясе, поднес к запястью бедной девушки и надавил. Не рассекая кожу глубоко, но у Нессы выступила кровь.
Она вскрикнула от боли. Дернулась, пытаясь вырваться из рук негодяя. Но он держал крепко.
- Что скажешь, герцогиня? Тебе плевать на судьбу верной служанки? Единственной родственной души во вражеском лагере? Если я сейчас медленно порежу ее на лоскуты -ты все равно не подчинишься мне?
Я никогда не думала, что способна на такую ненависть. Когда дядя пытался изнасиловать меня... То, что я испытывала к нему, сейчас казалось тусклым и блеклым чувством.
Сейчас во мне поднималась буйная, неукротимая ярость. Я так и видела марево огня, которое проносится по ромедарскому лагерю, сметает его начисто, ровняет с землей. Смотрела в глаза Крэша - и видела его полыхающим в столпе пламени.
Генерал вдруг побледнел и выпустил руку Нессы. Я подумала, что он испугался моего безумного взгляда. Но в следующий миг услышала треск и почуяла запах паленого. Шатер вспыхнул по периметру.
Крэш шевельнул губами, произнося неведомое заклятье. Язычки огня угасли. Я злорадно отметила, что на покрове остались прожженные дырки. Но обрадовалась я рано. Крэш флегматично произнес:
- Ай-яй-яй, Лиара. Теперь тебе придется спать в дырявом шатре. Мало того, что тебя будет продувать ветром. еще и кто-то не в меру любопытный сможет увидеть тебя спящую сквозь повреждения. Видишь, насколько я был прав? Твой дар опасен в первую очередь для тебя самой.
Я могла бы поверить в его цинизм и насмешки. если бы не видела, как он побледнел. Прорыв моего дара всерьез напугал его. Проклятый генерал блефует. А значит. значит, могу блефовать и я. Посмотрим, кто кого переиграет!
- О да, - проговорила я, вкладывая в интонации всю ненависть, что он вызывал во мне в эту минуту. - Мой дар безмерно опасен. и неконтролируем. Вы только что видели это сами. А теперь представьте себе, что будет, если я соглашусь на ваше предложение.