— Я… мне надо еще подумать, госпожа, — выдохнула Лестана, сжав пальцы свободной руки так, что ногти вонзились в ладонь. — Я не могу дать ответ сразу! Отец не говорил мне… и…
— Конечно, девочка, подумай.
Сигрун отпустила ее руку и встала, отойдя на шаг — Лестане сразу стало легче дышать.
— Послезавтра начнется большая ярмарка, — сказала она спокойно и благожелательно. — Будут гулянья, охота, развлечения. Ты сможешь увидеть обоих: и Брангарда, и Хольма. Присмотреться, принюхаться, оценить… И выбрать. Я уверена, ты обязательно выберешь верно. А сейчас иди, милая, тебя ждут к ужину, да и меня тоже.
Кивнув, Лестана тоже встала и, едва удержавшись, чтоб не подобрать подол и не кинуться из комнаты опрометью, заставила себя выйти из комнаты чинно и плавно, как подобает наследнице и невесте. Насмерть перепуганной, растерянной и ничего не понимающей невесте.
* * *
Хольму очень хотелось кого-нибудь загрызть. Сомкнуть клыки на мягком податливом горле, стиснуть медленно, услышав жалобный хруст, и держать, чувствуя, как горячая соленая кровь течет прямо в рот… Он помотал головой, сбрасывая наваждение, потер ладонями виски. А хорошо бы, да. Бросить все и уйти на пару недель в лес! Бегать в истинном облике, спать на хвойных постелях под елками, ловить, дурачась, толстых вкусных зайцев, а то и посерьезнее кого завалить… У Глубокого Лога кабанье семейство видели. Сейчас бы схлестнуться с матерым секачом в самый раз! Может, хоть это поможет?
— Ты чего?
Брангард как всегда был наблюдателен. И переживал о нем искренне, от этого на душе было еще паршивее — аж выть хотелось. Тоскливо, зло и пронзительно, чтобы всякий услышавший постарался убраться с дороги.
— Понятно, — вздохнул брат, кладя ему руку на плечо. — С матушкой говорил? Ну прости.
— Тебя-то за что? — хмуро спросил Хольм, давя рвущийся рык и желание сбросить непрошеную участливую ладонь.
— Да за все, — снова вздохнул Брангард.
Большой зал постепенно наполнялся Волками, мелькали и многочисленные гости: к Большой осенней ярмарке в город кто только ни приехал. Медведи, Росомахи, Серые братья-Волки и Лисы всех мастей, даже пару Барсуков удалось разглядеть. Но Хольм себя не обманывал, в толпе он искал одну-единственную тонкую фигурку — и не видел. Наверное, до сих пор с госпожой Сигрун беседует. Называть жену отца матушкой у него за все эти годы так и не повернулся язык. У него, Хольма, мать была одна, и уж она-то не стала бы пристраивать его в чужие руки, словно ненужного щенка.
— Пойдем-ка! — Брат решительно потянул его к их любимому месту, укромной нише между окнами в стороне от стола. — Потолковать надо.