— Ну и какая мне разница? — старательно растянул губы в усмешке Хольм. — Да хоть к тем же Кабанам! Все равно!
— А, ну тогда конечно! — язвительно сказал Брангард. — И чего я тогда беспокоюсь? Раз ты уже решил, что Лестана тебе не нужна. Тогда я сам на ней женюсь, причем с удовольствием. Девушка красивая, дети славные будут… Хольм…
Голос брата слабо пробивался сквозь алое марево. Хольм вдохнул теплый воздух, пахнущий ламповым маслом и, почему-то, страхом. Ну, лампа горит на стене в конце коридора, а страх… Он опомнился, вдруг поняв, что притиснул Брангарда к стене. Что брат стоит на цыпочках и пытается отвести руки Хольма, что сжимают его горло.
— Бран… я…
Хольм торопливо отпустил его, ожидая, что вот-вот карие глаза брата вспыхнут злостью, но Бран потер горло и выдохнул:
— Тупица ты! Ладно, матушка про это молчит, ей выгодно, чтобы тебя диким считали. Но неужели ты сам до сих пор не понял?
— Чего не понял? — тихо спросил Хольм, на всякий случай отступая на шаг и ужасаясь тому, что едва не натворил. — Бран, прости! Я не хотел… Я будто с ума сошел… Не понимаю…
— И клыки сами по себе отрастают! — подхватил Брангард, глядя на него с какой-то странной жалостью. — Стоит хоть слово сказать про твою Лестану, у тебя зверь изнутри лезет. Хольм, да что же ты болван такой? Ты же с первого взгляда на нее с ума сошел! Если, конечно, он у тебя был, ум этот… Ты ее запах чуешь? Издалека?
— Да, — растерянно подтвердил Хольм. — Но я всегда запахи хорошо…
— И чем она пахнет?
— Земляникой! — выпалил Хольм и зажмурился. — Родниковой водой! Солнечным светом, летним лесом…
— Счастьем? — подсказал Брангард очень тихо и добавил, пока Хольм осознавал сказанное и услышанное: — Братец, она твоя истинная пара. Самой Луной тебе, дурню мохнатому, предназначенная.
Хольм еще раз шагнул назад, словно от удара, недоуменно и испуганно воззрился на Брангарда. Истинная пара? Половинка души, разделенной на двоих? Живая сказка, что встречается все реже и реже? Но…
— Быть не может, — прошептал он непослушными почему-то губами. — Бран, она бы меня тоже узнала! А она… Она меня боится! Она в тебя влюбилась!
Младший смотрел на него все с той же непонятной жалостью, словно на смертельно больного или раненого. А у Хольма всплывало в памяти все, что он чувствовал при взгляде на Лестану. Сумасшедшая нежность, благоговение, желание быть рядом, прикасаться, заглядывать в глаза и дышать ее запахом, гладить серебристые волосы девушки и ее тонкие пальчики, любоваться, защищать, носить на руках, пробовать на вкус ее гладкую светлую кожу языком…