Хольм вернулся на площадь, когда там уже вовсю гуляли. Он успел вымыться, тщательно оттерев тело и волосы от запаха крови и пота, надел все новое. Только сапоги оставил старые, зная, что от пары-тройки танцев никак не отговориться, да пояс все тот же, удобный для меча. Поколебавшись, прицепил и выигранный днем нож, в свете костров тот блестел ярко и нарядно. В ночь Большой Луны можно и даже нужно показать себя перед другими, а это была честная победа. И, главное, без крови, как та, вторая.
Кроме трех костров, заливающих площадь светом, ушлые торговцы развели еще с дюжину маленьких костерков, обложенных камнями. На каждом из них жарили, варили и пекли что-то вкусное, пахнущее так, что рот сам наполнялся слюной. Грели вино и медовуху, снимали с вертелов шипящее мясо и колбаски, сразу нанизывая еще… Город гулял! Сытость и веселье приманивают удачу, а она лишней никогда не бывает. Однако Хольм понимал, что где-то совсем рядом ходит и смерть, которая сегодня улыбнулась ему ледяным оскалом, но пока что прошла мимо. Медведи вряд ли отказались от задуманного, так что уши нужно держать настороже, а нос — по ветру.
Он поискал глазами Брангарда и без труда его нашел. Братец рассказывал что-то паре осанистых матерых Кабанов, которые слушали его внимательно, время от времени прихлебывая из огромных кружек. Брангард, как обычно, времени не теряет… Хорошо бы и Хольму не забывать о делах. Он подозвал первого попавшегося дружинника, велел найти и позвать Рудольва. Следовало сделать это раньше, но что уж теперь, глупо бегать за собственным хвостом. А Рудольв — опытный и матерый Волк, его правая рука в дружине, и плохого он не посоветует.
Подойдя к ближайшему костерку, Хольм цапнул со стойки над углями вертел с едва обжарившимся мясом. Впился зубами в нежную мякоть, рот мгновенно наполнился мясным соком и слюной. Принял торопливо поданную кружку с темным крепким пивом, отхлебнул, запив проглоченный кусок, и едва не застонал от удовольствия. По жилам словно покатился ласковый огонь — предвкушение праздника. Доев мясо и сделав еще пару глотков, он не без сожаления глянул на кружку, которая опустела едва ли на треть. Но сегодня не следовало увлекаться хмельным даже без предупреждения Брангарда.
— Доброго вечера, Клык! — поприветствовал его подошедший Рудольв. — Славной охоты, высокой луны!
Высокий и широкоплечий Волк для праздника тоже приоделся, но не в шелк или сукно, а в тонкую посеребренную кольчугу, а темные волосы с изрядной проседью собрал на затылке в хвост и перехватил серебряным же кольцом. По нарядной голубой рубашке Хольма он скользнул сдержанно-неодобрительным взглядом, но в этом ничего нового не было. На памяти Хольма Рунольв считал неподходящей любую одежду, которую можно проткнуть хотя бы ножом.