Как раз в этот миг Хольм посмотрел на девицу и что-то ей тихо сказал, а потом сделал шаг в сторону, словно красотка закрывала ему вид на танцующих. Лестана ясно увидела, как надменное красивое лицо Волчицы исказилось, и она отпрыгнула в сторону, что-то прошипев. Мотнула головой, так что волосы хлестнули воздух, и убежала.
А Хольм продолжил стоять, будто ища в толпе кого-то взглядом, но когда нечаянно встретился им с Лестаной, то мгновенно отвел. Она даже не успела испугаться, что вот сейчас он подойдет — и придется вежливо отказываться. Но старший Волк, похоже, танцевать не собирался. Еще одной девушке, молоденькой и миленькой, что подошла к нему в явном смущении, он ответил рассеянной улыбкой и тоже что-то сказал, но явно не такое резкое, потому что девчонка отошла расстроенная, но не обиженная.
— Спорим, это его бывшая? — с мрачным удовлетворением сказала Кайса, принимая у подошедшего Волка две кружки, от которых пахло ягодами. — Ну та, первая.
— Может, нынешняя, — из чистого упрямства сказала Лестана, с наслаждением отпивая холодный кисло-сладкий морс. — Вот и пусть бы с ней танцевал…
Хольм снова посмотрел на нее, и теперь уже Лестана отвела взгляд, но запахи, звуки и краски вдруг обрушились на нее чудовищным многоголосьем. Она словно разом почуяла каждого оборотня рядом, дым и жар костра, ночную свежесть, жареное мясо и еще теплую выпечку… Это было прекрасно и страшно одновременно. Лестана захлебнулась глотком морса, откашлялась, быстро вытерла мокрый рот, радуясь, что рядом нет Брангарда! Еще не хватало, чтобы он увидел ее такой! Хорошо хоть на платье не попало ни капельки! Шелк светлый, любое пятнышко бросится в глаза.
— Прекрасная? — негромко позвал ее Брангард, и Лестана обернулась, сияя улыбкой.
Кайса потянула своих Волков танцевать, ничуть не смущаясь тем, что их двое. Брангард проводил их быстрым взглядом и почему-то нахмурился, но почти сразу снова улыбнулся.
— Сейчас будет песнь Луне, — сказал он, вглядываясь в лицо Лестаны. — Давайте отойдем под деревья. Я надеялся, что мы еще потанцуем, но нужно поговорить.
— Конечно, — прошептала Лестана, и ее сердце опять сладко замерло, как тогда, когда он впервые обнял ее в танце.
Волки на площади оставляли свои дела. Тот, кто пил и ел, поставил кружку на утоптанную землю, воткнул в нее вертел. Разговоры стихли, и Лестане показалось, что она очутилась в храме. Вся площадь стала им! Оборотни других зверей почтительно замолчали, и в то же мгновение мир дрогнул. Из груди Брангарда, стоящего рядом с Лестаной под вязом на краю площади, вырвался глубокий выдох. Но он, словно борясь с собой, сжал руку Лестаны почти до боли, опомнился, поднес ее к губам, глядя не на девушку, а куда-то вверх. Его губы беззвучно шевелились, и Лестана попыталась услышать хоть слово из этой непонятной, но истовой молитвы, но не смогла. О чем бы наследник Волков ни просил Луну, это осталось между ним и матерью всех оборотней.