– Аа… – беспечно машет рукой юнец, – в степи вечно что-то и куда-то катится. С какой стати им атаковать Маргиану?
– Странный вопрос, царь Фраат. Это как у саранчи спросить…
В разговорах Фраат и Галикеш приближаются к большой плахе, рядом с которой стоят два здоровых воина с обнаженными мечами.
– Государь, все готово! – кланяется главный палач. – Прикажете начинать?
– Подожди… – Фраат вновь обращается к Галикешу. – Как ты собрался сделать из этих обрывков войско? Они даже не понимают друг друга!
Галикеш на ходу спрыгивает с коня прямо на помост и протягивает руку к орудию палача:
– Не бойся. Не отберу я твой хлеб… – весело кричит он. – Чтобы сделать хороший булатный табан, нужно сплавить несколько металлов… – делает гирканец движение мечом в сторону царя, – кровью!
– Я незнаком с волчьим наречием. Говори уже как человек! – раздраженно отвечает Фраат, делая знак успокоиться напрягшимся стражникам.
– Казни каждого десятого, а выжившим предложи жизнь и службу. Если хоть один упрется, повтори еще раз. Уверяю, что после пары попыток они сами убьют несогласных и поймут друг друга, даже не зная языков!
Фраат задумчиво смотрит на палача и Галикеша, который с детской непосредственностью играет тяжелым палашом. Царю жарко, пот из-под шлема заливает глаза, ноет зарубцевавшийся пах, напоминая о страшном несчастье, ставшем роковой тайной. Фраат скрипит зубами:
– Ладно. Будь по-твоему…
Галикеш, словно барс, бесшумно срывается с помоста и идет к строю людей, отсчитывая вслух. Глаза парфянина полны страсти и азарта – он похож на дэва, подбирающегося к своей жертве. Около десятого Галикеш останавливается и смотрит ему в глаза. Это обычный солдат в поношенной выцветшей одежде с пере-вязанной рукой.
– Из какого ты клана?
– Михран… – испуганно отвечает солдат.
– Священный огонь, это ведь даже не твоя война… – сверкнув на солнце, булат описывает широкий полукруг, и окровавленная голова несчастного катится под ноги царского коня.
2
Пока Галикеш таким образом формирует новое войско, в тюрьме Деметрий ожидает своей участи, привязанный к большому кольцу веревкой, словно собака.
Скрип двери заставляет грека открыть воспаленные глаза. Солнечный луч, бьющий через дыру в потолке, освещает стройную фигуру подростка, стоящего в дверном проеме. Молча он ставит перед Деметрием плошку с едой и садится рядом. Грек жадно поглощает содержимое тарелки – это жидкая каша. Но Деметрий не ел уже несколько дней, и вкус пресной каши кажется ему божественным. Мальчик с сочувствием смотрит на заключенного и достает из-за пазухи пару красных сочных яблок.