Лорд только что принял ванну. Нисколько не стесняясь баронессы, он расхаживал по комнате в одном полотенце, небрежно обёрнутом вокруг узких бёдер. Казалось, мягкое полотно вот-вот спадёт к его ногам, явив на свет то, ради чего Коллет и оказалась здесь. Но даже сейчас алчущему взору дамы открывалась узкая полоска тёмных волос, идущая вниз от пупка. Баронесса облизала пересохшие губы, не в силах отвести глаз от идеального тела, покрытого каплями воды. О, как ей хотелось слизнуть каждую из этих капель, вдохнуть аромат моря, которым Джеймс был пропитан, прижаться щекой к обветренной коже и ощутить эти огромные ладони на своей нежной груди. Легким движением руки Джеймс предложил даме присесть в глубокое кресло около небольшого столика, где красовались серебряные бокалы с ароматным вином и ваза с экзотическими фруктами. Как в тумане, не отводя взгляда от лорда, баронесса присела на мягкие подушки и сделала несколько глотков. Да, матушка-природа постаралась на славу. Казалось, идеальное тело мужчины было высечено умелой рукой небесного скульптора из огромного куска бронзы. И только таинственная татуировка немного портила вид. Хотя, почему портила? Странные причудливые линии начинались чуть выше талии и, переплетаясь между собой, словно змеи, скрывались под полотенцем. Это возбуждало! Баронесса сделала ещё несколько глотков из кубка, чувствуя, как волна желания захватывает её, концентрируясь внизу живота. Потом, вспоминая этот эпизод, она не могла понять, в какой момент лорд поднял её с кресла и опустил на простыни, которые приятно охлаждали разгорячённое тело. А потом…
Что было потом? Нежность, воздушная, волшебная, волнующая. Мужчина целовал Коллет, едва касаясь соблазнительной сливочной кожи, наблюдая за тем, как меняется её лицо, открываются губы, набухают от желания соски и учащается дыхание. Его рука коснулась жестких завитков внизу живота и скользнула дальше, ощутив появившуюся влагу. Лорд ввёл в разгорячённое лоно сначала один палец, потом второй и третий. Они заскользили, задвигались, заиграли беззвучную музыку, посылая миллиарды искр, которые то разлетались, то сливались в единое нестерпимое желание. Темп нарастал, тело баронессы выгибалось, ягодицы двигались в такт движениям лорда, чьи пальцы стали мокрыми от соков, выделявшихся из влагалища женщины. Сменив тактику, он опустился вниз и стал языком и губами ласкать ее клитор, входя все глубже и глубже. Одной рукой лорд сжимал вздымающуюся грудь, а пальцем другой, проник в потаённое место между упругими ягодицами. Осторожно массируя, исследуя, прижимая и потирая розовую плоть, он вызывал не тихие томные стоны, а дикое животное рычание. Доведя партнершу до хриплого крика, он развернул ее на живот и развёл бёдра шире. С самодовольной улыбкой Джеймс наблюдал, как по внутренней поверхности удивительно стройных длинных ножек струился сок неудовлетворённого желания. Сжав пышные ягодицы Коллет до боли, лорд резким движением своего налитого силой члена, вошел в разогретую до экстаза плоть. Нежная кожа краснела и горела под его ладонями. С силой шлёпнув женщину по пятой точке, Джеймс услышал слабый крик. Свернув длинные белокурые волосы в тугой пучок, мужчина потянул голову баронессы на себя, жестко и мощно вколачиваясь в разгорячённое влагалище. Женщина извивалась и кричала до хрипа: «Да, так. Сильней… глубже… возьми меня… выпей всю». В первый раз в жизни она кончала так бурно. Мышцы влагалища сжимались с невероятной силой, вытягивая из лорда остатки самообладания. И когда комнату огласил дикий рев мужчины, Коллет зарыдала. Обессиленные, они упали на измятые простыни.