В принципе, я могу ответить на звонок сам. Прощупать почву так сказать. Буду иметь понятие, с кем мне придётся иметь дело.
— Алло? Роман Николаевич?
В ответ повисает изумлённая тишина., потом раздаётся отрывистое:
— Да.
Буду считать, что начало разговора уже положено.
— Я Игорь, — представляюсь. — Игорь Кузнецов.
— Где моя дочь, Игорь Кузнецов?
Ледяной тон отца Даши не подразумевает даже короткого полярного лета. Нет, там только тундра и вечная мерзлота!
— Мы недавно приехали из роддома. Даша отправилась в душ. Я сижу с малышкой.
Опять повисает пауза. Роман Николаевич словно размышляет, стоит ли тратить время на разговоры со мной или сразу ликвидировать цель даже с огромного расстояния.
— Я слышу, как ты успешно сидишь с моей внучкой, салага. Почему она плачет?
Мне послышалось или отец Даши назвал меня салагой? Пока я раздумываю, что на это ответить, меня начитывают отчитывать, как новобранца.
— Ты так и будешь стоять истуканом, Кузнецов? Или попытаешься сделать хоть что-то? — отец Даши и не думает сбавлять обороты, начиная раздавать приказы. — Положи ребёнка. Включи громкую связь. Осмотри малышку.
Я так понимаю, что осмотреть нужно ребёнка, а не телефон. Поэтому я укладываю малышку на пеленальный столик и пытаюсь справиться с кучей заклёпок. Расстёгиваю их поочерёдно под громкий рёв младенца и нетерпеливые вздохи Романа Николаевича. Расстегнув кофточку на малышке, замечаю прищепку на пупке и с какой-то гордостью думаю о том, что именно я присутствовал при этом и даже приложил свою руку.
— Ты уснул, что ли?
— Нет, — отвечаю как можно точнее. — На первый взгляд с ребёнком всё хорошо. Только она покраснела.
— А на второй взгляд? — насмешливо спрашивает отец Даши. — Ты заглядывал в подгузник ребёнка?
Заглянув в подгузник, я обнаруживаю причину истошных воплей Ульяны. Ах ты, маленькая чистоплюйка. Проблема найдена, осталось устранить. Оказывается, Уля просто обделалась!
— Нет. Это ты обделался, — резко заявляет отец Даши. — Первый тест на отцовство провален, салага.
— Хм. Я подумал вслух?
— Да.
Тон отца Даши мне неприятен. Он настроен враждебно и видит во мне недостойного и гнусного совратителя его прелестной дочурки. Хоть я и пальца к этому не приложил, но шишки сыплются на меня. Можно просто послать отца Даши пешим ходом в дремучий лес, но я же согласился быть папой напрокат. А к этой роли прилагается строгий отец Даши, ненавидящий меня едва ли не каждой порой своей кожи.
— Возможно, я вам не нравлюсь…
— Так и есть, — соглашается отец Даши.
У меня нет времени обдумывать линию поведению с Романом Николаевичем. Я не обязан огребать по первое число за чужие грехи и отвешивать себе пинков под зад тоже не позволю.