— Ты смотри… Не отстал. Хоть пот с него льётся так, что выжимать можно, — хохотнул Роман Николаевич, когда егерь вывел нас на просторную поляну, объявив, что здесь будет разбит наш лагерь.
— Не хлюпик. Это хорошо, — скупо похвалил меня отец Даши, и следом заметил. — Не засиживайся, парень. Тебе ещё палатки на ночь растягивать!
***
Первый вечер и ночь в лагере охотников пролетают со скоростью света. Меня реально гоняют, как пацана какого-то, проверяя на выносливость, а Роман Николаевич оказывается рядом в самый неподходящий момент и задаёт каверзные вопросы о моей жизни.
Я понимаю, что он нарочно выматывает меня и желает поймать с поличным на лжи. Хочет выбить из меня как можно больше сведений, потому что невозможно солгать, находясь на адреналине.
Первая ночь пролетает, как один миг. На рассвете меня будят дружественным пинком по ногам. Солнце даже не поднялось до конца. В воздухе тянет прохладой и сыростью.
Мы разделяемся. Часть мужиков отправляется проверять силки, поставленные накануне, а я в сопровождении Романа Николаевича и ещё пары мужиков топаю в обратном направлении. Тряский внедорожник отвозит нас к небольшому охотничьему домику, устроенному со всем удобствами.
— Постреляем… — радостно заявляет отец Даши и первым покидает машину. — Ты же умеешь стрелять, Кузнецов?
Мы направляемся на открытое поле. Пока я соображаю, по каким мишеням придётся стрелять, Роман Николаевич заряжает ружьё и машет кому-то рукой.
Раздаётся свист. В воздух взлетают «тарелки», по которым и нужно стрелять.
— Заряжай…
Оборачиваюсь на звук голоса ещё одного мужчины. Он подходит ко мне сбоку неслышно, протягивает ружьё и коробку с патронами. В метрах пятидесяти от нас стоят двое приятелей отца Даши, наблюдая за стрельбой. У ног мужиков сидят немецкие овчарки. Те дышат, вывалив языки, но держатся настороже.
Пока я неспешно заряжаю ружьё, Роман Николаевич ловко поражает движущиеся мишени.
Бах. Бах. Бах.
Тарелки вылетают всё быстрее и быстрее. Отец Даши разит их без промаху. Потом внезапно разворачивается ко мне и говорит, глядя в глаза:
— Я кое-что узнал о тебе, Кузнецов. И то, что я узнал, мне очень… очень не понравилось. Держишь меня за кретина? Думал, я не узнаю?
Стараюсь оставаться спокойным. Но пульс ускоряется невероятно быстро.
Неужели отец Даши раскусил нас?
— Признавайся сам, — нарушает тишину полковник Акишин. — Или начну говорить я. Но тогда это может плохо кончиться.