Я толком ничего не знаю. Никаких улик, доказательств, свидетельств. Ничего, кроме слов и ненависти настоящей Лексии. Что бы в таком случае сказал Олег? Если исключить ненормативную лексику, то осталось бы одно — копай от забора и до заката! На голых обвинениях преступника к ответу не призовёшь.
Я же поддалась внушению со стороны принца и обвинила дракона, не зная ничего. Но и Тагелу верить нельзя, пока не доказана его невиновность. Я видела, на что способен дракон! И это по-настоящему страшно.
— Не так давно, — отвечаю задумчиво. — Думаю, и года не прошло. Может, вам что-то скажет фамилия моих родителей? Риасант.
Он приподнимает голову, и мой взгляд невольно притягивает ямочка на его квадратном подбородке. Смотрю на правильно очерченные губы и понимаю, что дыхание снова сбивается. Как противостоять притяжению этой связи? Хотя бы немного контролировать его? Ведь я собиралась воспользоваться этой возможностью, но чем дольше я рядом с Тагелом, тем сильнее хочется, чтобы мужчина воспользовался мною. И не один раз!
Низ живота начинает ныть, от желания кожа становится невероятно чувствительной. Сладкая пытка, которую хочется прекратить. В жарких объятиях дракона. Кровь дракона, которую я по незнанию выпила, действует будто самая сильнодействующая виагра. Причём вызывает непреодолимое влечение только к одному конкретному мужчине.
— Нет, — наконец отвечает Тагел. — Я не слышал о лорде Риасант ничего, что могло бы поставить под сомнение его верность законам Кеола.
— А может… — Голос мой звучит хрипло. —.. Это сделал какой-нибудь другой дракон?
— Другой, — резко подаётся он вперёд и хищно прищуривается, — дракон? — Рывком поднявшись, он медленно спускается с трона короля Фарамана. Голос звенит сталью: — В моём уделе?!
— На стене моей спальни в замке принца висит череп дракона, — пятясь, шепчу я. Сжимаясь в страхе, одновременно не могу не любоваться мужчиной, который приближается неотвратимо, будто подкрадывающийся зверь. — Леастер повесил его, чтобы я не забывала, кто виноват в гибели моих родных.
Вжимаюсь спиной в стену и, запрокинув голову, смотрю в завораживающее золото его глаз.
— Людишки меня не интересуют, — на миг кривится он. — Но я убью любого дракона, который посмеет прикоснуться к тебе. — Он втягивает носом воздух, будто принюхивается ко мне и желает уловить чужой запах. — Я чую его. Это.
Губа его приподнимается, открывая взгляду белоснежные ровные зубы, и я слышу рычание, от которого сердце пропускает сразу несколько ударов. Зрачки Тагела вытягиваются, а под кожей проступают очертания чешуи, словно мужчина вот-вот видоизменится и примет форму крылатого чудовища.