– Мразь! – выдохнула она и пнула его в лицо. Он тяжело опрокинулся на спину. При нем не было оружия. Видимо, не смог тащить и где-то потерял. Стыдно, наверное, для военного.
Из разжавшихся пальцев выскользнула и подкатилась к ее ногам пластинка мнемозаписей. Эта пластинка раньше лежала в витрине в парадном коридоре. Была серебристая табличка… гордость академии… гимн написан выпускниками… восхищенные взгляды… я тоже буду… список распределения… целый ворох образов. Планы и надежды.
Теперь – лишь пыль среди развалин.
Она замерла. Захватчик коротко застонал и пошевелился. Не помер еще. Она сняла пояс, торопливо, но крепко перетянула ему плечо, выше раны. Если жгут не убрать потом… Да и ладно, пусть хоть отвалится!.. Ладони стали влажными от крови… У него явно не одна рана.
А вот не надо было нападать!
Он вдруг открыл глаза. Спросил хрипло, но внятно:
– Уверена, что… делаешь пр-равильно?
– Молчи, мразь! – процедила она снова. Ее ведь учили. Но, кажется, все-таки не уверена.
– Что… дальше?
На этот раз она не успела ничего ответить. Послышался шум, по коридору явно кто-то шел. Потом раздались и голоса. Она вскинулась.
– Звездная чума!.. Ищите, должен же был хоть кто-то выжить!
Она перешагнула через захватчика, который попытался подняться, но не смог. Чтоб ты совсем сдох, мелькнула в голове злая мысль.
Она вышла в коридор. Увидела синюю форму федеральных войск.
– Кадет Мунир… в строю.
Из сериала фраза. Не знала, что придется в жизни говорить.
Их было шесть человек и они все вскинули оружие. Ни один не выстрелил.
– Долгих дней, кадет! Не ранена?
Она тупо уставилась на свои ладони. Отвратительно-яркие красные пятна, будто кислотная краска. Разве кровь такая?
– Н-нет.
Надо было сказать: это не моя. Она промолчала. Командир отряда шагнул вперед.
– Другие выжившие?
Она пожала плечами. Сколько она здесь? Никого не видела.
Тяжелая рука опустилась Ей на плечо.
– Молодец, что продержалась, кадет. Линия обороны восстановлена. Идешь с нами. Осмотрим тут все и вернемся в лагерь… Ты среди своих. Спину прямо, кадет!
Отряд двинулся дальше по тому, что осталось от парадного коридора. Мимо разрушенного актового зала. Она оглянулась. Светлое пятно посреди чернильно-черного коридора. И мерцающие в сумраке следы…
***
– Так нечестно! Ты специально привел этот отряд! Она бы справилась!
– Ага, то-то я и видел, как она справлялась!
Никт и Алуки вопили друг на друга, позабыв о том, что нужно скрываться.
– Выходит, вы все никак не успокоитесь, – устало произнес Морф. Брат с сестрой разом замолкли. Морф стоял у стены, привалившись к ней спиной. Руки скрещены на груди. Во взгляде – осуждение.