– Кари? Ты? Ты плачешь? ― Он кинулся к решётке, заменявшей входную дверь. ― Где мы? Нас похитили? Ты только не плач, девочка! Мы обязательно вырвемся отсюда, и тогда я лично надену головы предателей на солдатские пики.
Карей не могла ничего ответит. Она беззвучно рыдала, размазывая по лицу солёные ручейки.
– Не плач, милая. Мне жаль, что всё так вышло, но мы скоро освободимся, обещаю.
– Не скоро, король. Но, когда это произойдёт, я сама положу голову на плаху и отвечу за своё предательство. Как только я перестану быть твоей тюремщицей, то с радостью умру, ведь моя жизнь потеряет всякий смысл.
Элиот подошёл ближе и присел на корточки.
– Ты? Предательство? Я не верю в это. Скажи, что я просто сплю, и это мне только снится.
Девушка всхипнула.
– Нет. Ты уже не спишь. А я самое гнусное создание в Дассете.
Король попытался телепортироваться, но ему это не удалось. Магия сдерживала его лучше любых цепей.
– Не тратьте силы, Ваше Величество. Помните, что всё, что я делю, я делаю во благо.
Мужчина отвернулся.
– Уходи. Я не хочу тебя видеть.
Карей вскочила на ноги и понеслась прочь. Единственное, чего она желала в этот момент, была смерть, как избавление от вины за содеянное.
Она сидела в холле на диване, зажав голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Уже несколько часов тюремщица слушала, как король пытался выломать решётки. Гертруда пообещала, что это будет не под силу даже ему. Наконец, собрав волю в кулак, она решилась подняться наверх.
Демон пребывал в ярости. Его израненные руки кровоточили. Светло-бежевый ковёр покрывали багровые пятна. Не добившись успеха, король принялся крушить всё вокруг. Старинная кровать превратилась в груду досок, а хрустальная люстра валялась жалкой кучей битого стекла в углу. Всё, что Карей обустраивала с такой любовью много лет, Эл безжалостно уничтожил за один вечер. Заметив девушку, Элиот рассвирепел ещё больше. Его чёрные глаза метали молнии, огромные рога угрожающе заострились, а на руках появились длинные когти.
– Или выпусти меня или уйди, женщина. Ты мне противна.
Карей вновь захотелось разрыдаться, но она сдержалась.
– Я не могу тебя выпустить, ради твоего же блага.
Демон зарычал.
– Блага? Сколько я тут? День? Год? Сто лет?
Девушка вздохнула.
– Пять. Пять лет.
– Пять лет? Что ты творишь? Ты же знаешь, что именно в этом столетии зло покинет темницу. Ты лучше других понимаешь, чем это грозит миру. Я должен найти и уничтожить сосуд, иначе погибнут миллионы, а оставшиеся в живых позавидуют мёртвым.
Карей сползла по стенке и закрыла лицо руками.