— Собирался уходить. Но буду благодарен, если вы расскажете мне о реальном положении дел, а то он, — Клим мотнул головой в сторону палаты, — уже готовится к выписке. Костя успел скормить вам сказку о своей уникальной регенерации?
— Он здесь всех ею достал, — с досадой поморщилась Ольга, — об этом знают даже санитарки.
Она постаралась вкратце описать состояние Аверина-старшего — надо же, не братья, а дядя и племянник, и так похожи! — и в который раз поразилась, насколько эмоции и мимика делают разными практически одинаковые лица. Клим попрощался и направился к выходу из отделения, когда она все же решилась и окликнула.
— Клим Маркович! — тот обернулся. — Как вы меня узнали?
— Костян сказал, что его лечащий врач — самая красивая девушка в отделении. И оказался абсолютно прав, — Клим улыбнулся, и Ольга тоже не сдержала улыбку. Ну какой же приятный молодой человек, ничего общего с язвительным и беспардонным дядюшкой!
Она вошла в палату, гадая, не слишком ли красные у нее щеки, потому что казалось, они не просто горят — пылают! И первое что услышала, было недовольное Аверина:
— Ну и где ты снова бродишь? Уже обход идет полным ходом, прогульщица.
— С племянником вашим разговаривала, — Ольга с бесстрастным выражением лица подошла к кровати Аверина и остановилась на безопасном расстоянии.
— Да? И как Клим?
— Я очарована.
— Он женат, — предупредил Аверин, — глубоко и счастливо. В жену влюблен без памяти и взаимно.
— Очень жаль. Люблю такой типаж.
— А чем тебя мой не устраивает?
— Не люблю наглых.
— А я люблю наглых, особенно с такими нахальными глазищами.
Ольга не заметила, как оказалась в опасной близости от кровати, ее цепко захватили металлические тиски и усадили прямо на… В общем, не на пресс.
— С ума сошел? У тебя швы разойдутся, — зашипела она, изворачиваясь.
— Ты мне и там швы наложила? — поднял брови Аверин. — Тогда их срочно надо осмотреть и обработать.
— Ты меня недооцениваешь. Я сначала бы все ампутировала, — Ольга пыталась оторвать от бедер крепко ввинтившиеся пальцы, но только запыхалась, они впились в нее намертво. — И зашила так, чтобы тебя никакая регенерация не спасла.
— Глупо рубить сук, на котором сидишь, — заметил Аверин, — и к тому же недальновидно.
Прозвучало несколько философски. Они посмотрели друг на друга, затем посмотрели вниз, хотя Ольге смотреть туда было не обязательно, она прекрасно все ощущала.
— Ладно, не будем рубить, заговорим, — она мотнула головой, отбрасывая свесившиеся на лоб пряди в попытке сохранить остатки достоинства, — сам отсохнет.
Аверин посмотрел на нее долгим, пронизывающим взглядом, а потом расхохотался, перехватил за плечи — таким же стальным захватом — и потянул на себя. Ольга, страшась повредить перевязанную грудь, не смогла отбиться и оказалась зафиксирована в нескольких сантиметрах над Авериным. Он держал ее на весу, и она мысленно изумилась, насколько сильные у него руки.