— Иди сюда, подсажу.
Послушно подошла и не сопротивлялась, пока меня поднимали наверх. В его сильных руках почувствовала себя пушинкой, когда без видимых усилий за секунду оказалась на спине вану. Глядя на меня, он опять нахмурился, а затем похлопал Асту по бедру. Снова появилось чувство, будто я перед ним виновата. Хотя, наверное, так и есть. Все же я лишила его двоих людей.
Стало тошно. Не верилось, что я совершила такой поступок. Он дополнительным грузом лег поверх вины за ужасную смерть Линды. Сколько еще этих слоев прегрешений у меня будет? Смогу ли я выдержать их вес? Настроение было подавленное, под стать недовольному Севалу. Он молча шел рядом, видимо, не желая нагружать двойной ношей своего вану.
В тяжелой тишине мы вскоре достигли озера, где я с интересом увидела, как он запрягает зверя для перевозки лодки. Если я хорошо помню карту, то плыть нам недолго, а по суше останется совсем немного. Что меня там ждет? От волнения опять онемели руки, и я вцепилась в бортики уже отчаливавшей от берега лодки, стараясь не смотреть на сидевшего напротив хмурого мужчину.
Севал
Какая же она странная. Мой голодный взгляд постоянно норовил вернуться к девушке и рассмотреть ее получше. Хотя куда уж лучше. Почти сутки любовался, пока она находилась без сознания. Хрупкое тело, укутанное в меха, и красивое невинное лицо на фоне разметавшегося серебра волос создавали ощущение, что она лишь плод моего воображения. Но у несуществующих людей не бывает такой горячки. Она билась в ней не один час, срывая с себя одеяла и метаясь, словно раненый зверь.
Как она могла оказаться на Такутте? Этот вопрос никак не давал мне покоя. Я не обманывался в людях и прекрасно знал: внешность может быть очень обманчива. Но чтобы настолько? Это казалось невозможным. Но эта странная девушка здесь. Молча сидит напротив и не показывает никаких эмоций. Даже вопросов не задает. Лишь изредка опускает руку за борт и вылавливает серебристые нити водорослей из озера, долго рассматривает их, перекатывая между пальцами, а затем вдруг поднимает на меня свои пронзительно голубые глаза и задумчиво говорит:
— Мне иногда кажется, что это они здесь полноправные властители. Хладнокровно решают, кому жить, а кому умереть.
От ее слов озноб пробежал по спине. Почему она это сказала? Неужели что-то знает? Впился в ее лицо изучающим взглядом, но она уже опустила голову и, сцепив руки на коленях, снова надолго замолчала. От нее повеяло такой грустью, что мне стало не по себе. Правильно ли я поступаю, отдавая ее Миро? И впервые мне пришло в голову, что я думаю так, словно она моя собственность. Быстро отбросил сентиментальные мысли в сторону. Как глава клана я имею право выбрать ее судьбу, как и судьбу любой другой женщины.