От такого напора я растерялась и начала вырываться. Мне не понравилось, как по-хозяйски он распоряжается моим телом. Но он меня не выпустил, лишь сменил тактику. Припер к стене и, не давая отвернуть голову, начал нежно покрывать мое лицо поцелуями. Затем шею. Медленно, чуть скользя губами, он двигался вниз, чуть прикусывая кожу острыми зубами. Я терпела, поняв, что не смогу вырваться, проще дать ему самоутвердиться. Главное — следить за границами дозволенного.
Но когда объектом своих ласк он сделал мои уши, я почувствовала, что проигрываю. Невесомое дуновение и нежные касания мочки, вкупе с легким укусом, вызвали тягучую сладость внизу живота, и едва различимый стон сорвался с моих губ. Он услышал, и над самым ухом раздался тихий смешок. А затем его горячий шепот:
— Значит, нравится.
И он вернулся к моим губам. Севал был так нежен, что я закрыла глаза, стараясь скрыть пелену желания, застилавшую их. Я хотела, чтобы он остановился и прекратил эту дурацкую проверку, но легкий захват моей нижней губы и горячее скольжение по ней доказывали мне, что на самом деле я желаю обратного.
Но гордость она такая, так просто ее не сломить. Я держалась за нее, как за спасательный круг. Позволяла ему терзать мои губы, но не отвечала на ласки.
Не знаю, сколько бы еще я вытерпела, но он резко отстранился и задумчиво на меня посмотрел, словно оценивая. И тут его взгляд прошелся по лбу, задержался на метке и сразу стал брезгливым и злым.
— Маквелу тоже приходилось вырывать из тебя поцелуи? Наверное, поэтому он без споров отдал тебя мне. Ты, кстати, об этом знаешь? — спросил он ядовитым тоном.
При упоминании о Маквеле я окончательно пришла в себя. Снова нахлынула тоска по нему. Да этот мутант и в подметки Маквелу не годится! Тот помог мне, и пусть иногда был несправедлив, но в целом хотел добра для меня. Даже вот к нему планировал отправить из лучших побуждений. Только, похоже, ошибся. Никакой Севал не хороший.
— Знаю, и была с ним согласна, — вздернула я повыше подбородок. — Это требовалось, чтобы сохранить Дом. И нет, Маквелу никогда ничего не приходилось получать у меня силой, потому что он был тем мужчиной, которому хочется отдаться по доброй воле.
Знала, что хожу по краю, но так хотелось задеть его мужское достоинство. Уколоть и надавить посильнее. Порыв быстро прошел, и я пожалела о сказанном, видя зло сузившиеся глаза Севала.
Он схватил меня за руку и потащил обратно к стулу. Резко надавил на плечо, заставляя сесть.
— Дернешься — продам отшельникам, — рыкнул он и вышел в соседнюю комнату.