Обняв могилу, я выла от горя, не замечая прохлады, проникающей под куртку, наспех накинутую на меня Томом. Что мне этот холод? Тот, что поселился внутри, так жжет и раздирает грудь, что трудно дышать. Больше я не боюсь холода. Я теперь и есть холод.
Сквозь судорожные всхлипы вдруг почувствовала, как нечто проникло внутрь меня. Нежно погладило и подарило успокоение. Оно шептало, что не нужно злиться и печалиться. Все идет так, как и должно. Стало чуточку легче, но злость и ярость быстро вернулись, прогоняя странное чувство безмятежности, дарованное незнакомцем. Пошел прочь! Кто бы ты ни был, мне не нужна твоя жалость.
Посветлевшее небо застало меня неподвижно сидящей и бездумно смотрящей в даль. Слезы сделали свое дело, выпустив то, что не позволяло мне думать. Теперь я могла размышлять, и голову наполнило лишь одно стремление — месть. Пусть это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, но я убью этого проклятого мутанта!
Севал
От очередного душераздирающего крика хотелось закрыть уши. Стоя за скалой, я видел, как она лежит на холодной земле, тонкие пальцы судорожно цепляют камни на могиле отца, а хрупкое тело сотрясают невыносимые рыдания. Я мог понять ее состояние, но помочь ей было не в моих силах. Придет пора, и я все ей расскажу. Она вряд ли простит, но, возможно, поймет. Должна попытаться, а сейчас для нее время горя.
И я снова сморщился от почти физической боли, которая была в ее стоне. Не могу. Не хочу больше это слушать. Скоро рассвет, нужно, чтобы Том забрал ее. Слишком холодно. Хотелось подойти и самому обнять ее, утешить, согреть. Как тогда, при первой нашей встрече. Но этому не бывать. Теперь мы с ней по разные стороны.
Резко развернувшись, я быстро двинулся к лагерю, не обращая внимания на уже привычную усиливающуюся боль. В последние дни она стала заметней. И я боялся представить, что будет через пару недель. Если мы отсюда не выберемся, то моей свободе придет конец. Зарычал от злости и отчаяния. Только на кого теперь злиться? Сам во всем виноват.
Передав приказ, чтобы ее забрали и заперли до моего прихода, рванул в горы. Нужно привести мысли в порядок. Ничто не возвращает мне чувство уверенности лучше, чем то место, которое я так старательно ото всех прячу. Оно напоминает, зачем я все это делаю. Может, хоть там из головы наконец-то выветрится стон боли Риноры.
Но, несмотря ни на что, у меня есть повод радоваться. Это неимоверная удача — получить висящий на орбите корабль, готовый вывезти нас с Такутты. Будет сложно, но разве не этого момента я ждал? Я не могу отвлекаться на судьбы отдельных людей. Пусть даже тех, кто мне небезразличен.