Севал протяжно застонал и резко встал, выпрямившись во весь рост. Взгляд странный, словно смирившийся с чем-тo. Постоял немного и, не поднимая топора, пошел в обратную сторону. Изумленно посмотрела ему вслед и крикнула:
— Забери своего сына, Севал.
Не произнеся ни слова, он развернулся и двинулся к Миро. А меня начали мучить догадки, и, чтобы проверить их, я резко приказала:
— Стой!
Он встал как вкопанный.
— Сядь!
Снова полное послушание. Нехотя, но он сел на холодную землю. Минуту я отходила от глубокого изумления, а потом засмеялась в голос. Истеричный смех распирал меня, и я никак не могла остановиться. Ну что за бред. Севал слушается, словно верный пес. Да такого просто быть не может. Но вот, полюбуйтесь, сидит и зло смотрит мне в глаза. Умора!
— Ответь, Севал. Ты выполняешь мои приказы? — еле смогла выдавить я из себя, безудержно смеясь.
— Да, — выплюнул он.
— Это с чего мне такие преференции?
— Долго объяснять, — процедил он сквозь зубы.
— А ты постарайся покороче, — сказала я, все еще смеясь.
— Я потомок выведенных столетия назад мутантов: охранников, не умеющих предать или ослушаться. В моей крови геном ишхаров — самых верных животных во всей галактике. А ты, судя по всему, потомок хозяина одного из моих предков.
— Чушь. Все твоя мерзкая серьга. Уверена, это она на меня как-то повлияла.
— Нет. Она лишь показывает, опасна ли для меня твоя кровь. Чем ярче цвет серьги, тем больше влияние хозяина.
Ухмыльнулась, вспомнив яркий фиолетовый камень. Похоже, Севалу со мной ох как не повезло. Видя мою улыбку, Севал сцепил зубы и пронзил меня убийственным взглядом.
— То есть серьга мне не навредила?
— Я не знаю. Ее носят жены мутантов, в ней капля крови супруга и что-то еще. Я не разбирался. Если ты носила недолго, то, наверное, ничего не должно было измениться.
Просто отлично. У меня что теперь тоже могут вылезти клыки? Мерзкий мутант. Всмотрелась в лицо мужчине, и в голове снова вспыхнул образ отца. Стоящий передо мной мерзавец не достоин жизни.
— Убей себя, — приказала я холодным тоном.
Он молча достал из-за пояса кинжал и поднес его к горлу. Его рука дрожала от напряжения, он сопротивлялся. Капля крови заскользила по мускулистой шее. Я смотрела на нее в упор и боролась сама с собой. Часть меня желала его смерти до скрежета в зубах. А вторая кричала, что я и так много вины взяла на свою душу. Уже не отмыться. Она дергала меня за руку и жалобно пищала: «Останови его!». И я не выдержала.
— Стой! — приказала я.
Он убрал нож и облегченно выдохнул.
— Ты мне противен. И даже в роли ручной собаки ты мне не нужен. Никогда не подходи ко мне. Ты свободен, псина.