Тяжелый выдох раздался позади, пошевелив волосы на затылке. Он слишком близко. Хотела отодвинуться, но замерла от его следующих слов.
— Знаешь, что меня в людях больше всего раздражает? Нежелание видеть свои ошибки. Стоишь и пылаешь праведным гневом, а сама? — голос стал ядовитым. — Загубила молодого парня. А теперь смеешь выговаривать за смерть отца, лишив меня сына?
От его обвинений ярость ударила в голову, заставляя ее звенеть. Сглотнув, попыталась избавиться от гула в ушах и медленно повернулась к нему.
— Да ты хоть знаешь, какой мразью был твой так называемый сын? Не задумывался, что мы трое делали на той поляне? Если бы не Дар, меня бы уже не было в живых, а мое поруганное тело разбросали кусками по скалам!
Я тяжело дышала, чувствуя нарастающую боль в груди, но продолжала:
— Он хотел изнасиловать меня, а потом отдать Жаку. И он знал, что тот меня убьет. Знал! Поэтому к черту Миро. Он ублюдок!
Лицо Севала превратилось в маску ярости и боли. Я видела, что он еле сдерживается, но все равно продолжила:
— Такие, как он, заслуживают наказания. И он его получил. Это он похитил меня и хотел убить. Я лишь защищалась. Но была бы возможность, я бы оставила ему жизнь, — голос сел и последние слова я почти прошептала: — Я не успела.
Мы стояли друг против друга, и казалось, воздух звенел от напряжения. Одновременно две жертвы и два виновника, утверждающие, что в случившемся нет их вины. Только никто им не верит. Мы оказались накрепко связаны узлом ненависти и недоверия. Его уже не распутать, можно лишь разрубить.
Первым заговорил Севал:
— Миро был самым старшим из детей и являлся совершеннолетним. Он уже мог претендовать на эту планету по праву рождения. По мере взросления к нему бы присоединились остальные дети. Такутта перестала бы считаться ничей. Все договора на нее оказались бы недействительными. Процесс сложный, но начало уже было бы положено.
Я не сразу поняла ход его мыслей, но, проанализировав услышанное, пришла в шок от простоты и одновременно наглости идеи. И как только вспомнил про этот закон? Сейчас почти никто им не пользовался.
Это раньше, когда начинались колонизации, желающих было больше, чем обнаруженных и пригодных для жизни планет. Происходили постоянные стычки и ссоры. Тогда придумали закон, по которому, если ребенок родился и вырос на планете, он становился ее владельцем. Потом это стали называть, как в старину, гражданством.
Но технологии развивались огромными скачками, и вскоре подходящих мест для заселения оказалось гораздо больше, чем желающих. Да и человечество уже переросло тот период сумасшедших путешествий. Сейчас вновь открытые планеты — это скорее источники ресурсов. Редко они становятся новым домом. Процесс адаптации оказался не самым простым делом, поэтому не все спешили покидать насиженные места.