От неизвестности накатил липкий ужас. Кончики пальцев заледенели, неприятно немея, и я быстро натянула рукавицы. Как же сложно жить с непониманием текущей обстановки, не имея возможности просчитать, что случится в будущем. Здесь может произойти всякое.
Сделав несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться. Как там говорил известный психолог? Чтобы не переживать в тревожной ситуации, нужно хорошо ее себе представить, понять, что случится при самом плохом исходе, и принять его. Смириться. Мозг прекратит посылать сигналы тревоги, избавившись от неизвестности. Придет спокойствие. Тогда, отбросив ненужные переживания, можно начать размышлять над выходом из сложного положения.
Я задумалась. Что самое плохое может со мной произойти на этой планете? Смерть? Смотря какой она будет. Если убьют быстро, то, наверное, это не худший вариант. Что еще? Меня могут пытать. Но кто и зачем? А если уж мне так не повезет, я должна как-то сама прекратить мучения. Самое ужасное, что может случиться: я попаду к такому как Харко. Вряд ли я смогу это пережить. Тогда я опять же должна быть готова к смерти.
Тяжело вздохнула. Как — то печально все получается. Конец у меня всегда один. Так, может, уже пора с ним смириться? Перестать бояться и смело отстаивать свои интересы? Какой смысл прятаться и прогибаться, если я и так, скорее всего, не проживу здесь долго?
Погруженная в глубокий анализ своих мыслей, я не заметила, как ко мне подошел Маквел. Вздрогнув, всмотрелась в его хмурое лицо. Похоже, намечается неприятный разговор. Ну вот и первое испытание. Опять молча приму незаслуженное наказание?
— Где ты взяла серьгу? — без предисловий начал он.
— В кармане его куртки, — так же коротко и четко ответила я.
— Зачем надела?
— По глупости.
Мак внимательно посмотрел мне в лицо, а я даже и не пыталась скрыть вызов, который он в нем прочитал.
— Ты знаешь, что это за серьга?
— Нет. А ты?
Неужели ему известно предназначение этой загадочной вещички? Но он проигнорировал мой вопрос и продолжал расспрашивать:
— Каким цветом был камень?
— Сначала красным, потом фиолетовым, — не стала я ничего скрывать.
Маквел нахмурился и явно о чем-то задумался. Затем молча развернулся и, уходя, бросил через плечо:
— Ты поступила глупо. Радуйся, что ещё жива. А за то, что скрыла от меня, будешь наказана.
— Нет, — громко и четко произнесла я.
Маквел замер и медленно развернулся ко мне. В прищуренном взгляде горела угроза, разбавленная каплей интереса. Так смотрят на мелких шавок, посмевших вцепиться в штанину.
— Повтори, — произнес он устрашающим тоном.