Утром герцог уехал. Я пошла искать своего малыша. Нашла его в комнате. Он сидел в углу и тихо перебирал игрушки.
— Дилан, привет! Хочу у тебя узнать, что ты уже умеешь делать? Что ты проходил. — Мальчик сдвинулся в угол и стал затравлено на меня смотреть. Да что такое? Чем я его так напугала?
— Мммм. Какая у тебя лошадка! Какие у нее мышцы! Наверняка очень быстрая! Генерала, не иначе. Так, сейчас мы найдем в игрушках достойного для нее генерала.
Мне в ладошку ткнулась игрушка маленького, затертого оловянного солдатика. Было видно, что малыш не выпускает его из рук. Возможно, он чем-то дорог малышу.
— Ой! Какой отважный воин! Где ты его нашел? Это, это же не просто генерал! Это генералиссимус
Малыш улыбнулся и зарделся. Я улыбнулась ему в ответ.
— Дилан, я так хочу почитать сказку! Прямо сил нет. Ты не знаешь, где здесь могут быть сказки? У вас такой большой дом! Я боюсь в нем заблудится. Помоги мне найти их.
Дилан показа мне где книжки. Его принадлежности для учебы. Игрушки. До вечера мы играли. Во время игры еще и занимались. Но малыш так ни разу и не подошел ко мне близко. Странно. Мне казалось, что дети более контактны. Для них нет границ личного пространства. И если человек нравится, они показывают это тактильно. Прикасаются, обнимают.
Вечером я уложила малыша спать и пошла к себе. Решила взять из библиотеки книгу и почитать перед сном.
Когда я уже планировала лечь, в комнате раздался плач. Я замерла. Что это? Я же одна в комнате. Да здесь и спрятаться негде.
— Кто здесь? — я приподняла настольную лампу, чтобы осветить большую часть комнаты. В ней никого не было.
Я вышла в коридор с лампой в руку. Прошла по коридору, туда и обратно. Никого. Дошла до комнаты Дилана. Она была заперта. Зачем? А если пожар? Развернулась и вздрогнула от испуга. За мной стояла служанка с оспинами на лице — Фира.
— Фира, вы меня напугали. Вы так тихо ходите!
— Зато вы громко. Зачем ночью по дому шляетесь? — Свет от лампы падал на её лицо обезображенное болезнью и оно приобретало какие-то зловещие черты.
— Мне показалось, что кто-то плачет. Я вышла посмотреть.
— Кажется — креститесь. Понаберут убогих, а ты потом майся. — Она развернулась и пошла в сторону лестницы.
Я приложила ухо к двери Дилана. За дверью было тихо. Нужно поговорить с герцогом. Нельзя запирать дверь на ключ. Это не безопасно.
Следующие пять дней прошли так же. Кажется, Дилан стал привыкать ко мне. Он иногда, робко прикасался к краю моего платья. Единственное, что меня мучило — плач по ночам. Вечером я решила пожелать ему доброй ночи.