— Унесите. В дальнюю комнату. Снять все вещи, которые снимутся. Одежду сжечь. Украшения ко мне. Помыть. Волосы состричь. Все знаки и отметки на теле, если есть, зарисовать. Выдать минимум одежды. Обувь не выдавать. Поить сонным зельем пока я не отменю приказ. Позже приму решение, что будем делать дальше.
Следующие пару часов были одними из самых страшных в моей жизни. Паралич от заклинания, чьи-то чужие руки сдирающие с меня одежду, шарящие по моему телу, переворачивающие, ощупывающие его. Нож, одним движением отсекающий мою косу, щетки, трущие мое тело и кольцо, кольцо Берга, которое сняли с меня и унесли. Именно в этот момент слезы потекли ручьем. Это кольцо было ниточкой, связывающей меня с той, нормальной жизнью, где я была счастлива. И эта ниточка порвалась, порвалась в тот момент, когда кольцо покидало последние миллиметры моего пальца.
После этого мне вылили в рот раствор с сонные зельем, несколько раз проведя по шее, чтобы я проглотила. Позже потянулась череда дней, где меня полусонную снова опаивали, и я погружалась в тяжелый, тягучий сон.
Но в одну из ночей я проснулась. Открыла глаза. Я находилась в небольшой комнате, на соломенном матрасе, без подушки и одеяла. Мне было видно две двери, одна маленькая и узкая, наверное, в туалет, вторая побольше, думаю, выход из комнаты. Пол заливал лунный свет. В темном углу угадывались очертания кресла.
Пошевелила рукой, ощущая жуткую слабость во всем организме. Посмотрела на нее и вздрогнула. Я всегда была худощавой, но сейчас казалась, что прямо на кость натянута кожа. Видимо, все это время меня только поили зельем, ни разу не покормив. Ощупала обрезанные волосы, они были короткие, по середину шеи. Оглядела одежду. Сверху мужская, грубая рубаха, снизу брюки, наверное подростка. Больше ничего нет.
— Почему же ты никак не сдохнешь? Что заставляет тебя цепляться за жизнь с таким завидным упорством? — раздалось со стороны кресла.
Я сжалась на кровати, хотела встать, но сил не хватило, поэтому просто попыталась отползти, забиться в угол, подальше от этого человека. К моему несчастью, я узнала этот голос, именно он дал приказ так со мной поступить.
Он встал и подошел ко мне. На его лицо упал лунный свет, и я вздрогнула от страха и омерзения. С одной стороны его лицо было обезображено. Отсутствовала часть щеки, и через эту дыру были видны мышцы челюсти и зубы. Лоб, глаз и подбородок с этой же стороны пересекал глубокий шрам с красной, воспаленной рубцовой тканью. Глаз, который пересекал шрам, был покрыт бельмом.
— Что не нравлюсь? Ну, не твои красавцы, конечно. Но ведь красота вопрос относительный. Я могу переловить твоих дружочков по одному и каждому поправить лицо. Хочешь? — я в ужасе помотала головой.