— Это ты за неё так переживаешь? — с обидой процедила она, часто дыша и сверля меня взглядом. При этом храмовница резким движем показала на в сторону вставшей в боевую стойку Клэр. Графинька тоже не лыком шита, так как зажатый двуручным хватом меч уже смотрел острием в сторону готовой броситься львицы.
Я через силу выдержал паузу и заговорил, пытаясь сесть на колени.
— Если ты её убьёшь, тебя казнят, а меня силой вернут домой. Я даже не смогу молиться на твоей могиле. А что до поцелуя, то у вас мир наизнанку: мужчины слабы телом, а женщины, напротив, сильны, и чтоб остановить от поступка, ведущего к гибели, приходится иногда идти на хитрость. Ведь, если она умрёт, тебя я тоже больше не увижу, Катюша. Меня домой отправят, и хорошо, если не каторгу.
Храмовница опустила глаза, а черты лица из злых стали очень усталыми. Зато заговорила Клэр, растеряно опуская меч:
— Хитрость? А как же… Юрий, ты же юноша моего сердца.
— Моя госпожа, — улыбнулся я в ответ. — Даже если бы я полюбил вас всем сердцем, по нашим законам, вы слишком юны. Меня казнят за любовь к вам.
Клэр как-то разом поникла. Губы её задрожали, а на глаза навернулись слёзы. Всё же девушка — она и на Реверсе девушка, сильный пол с маленькими слабостями. Да и на Земле в эпосах рыцари не стеснялись искренних слёз.
— Я бы на её месте, — тихо подал голос Андрей, — в общем, хорошенько бы нажрался, а потом бы пошёл искать… ну, я бы бабу. А ей бы надо мужика.
— Не хочу, — шмыгнув носом, пробурчала графиня.
Я скосил глаза, так как к Клэр подошла Урсула. Большая мечница на мгновение зажмурилась, что-то прошептала, типа «была, не была», а потом с громким радостным криком сгребла в охапку графиню.
— Ваш сия́ство, мы жа в Коруне остановимся. Там мужиков всяких лопатой грести можно! А чтоб нажраться, я такой кабак знаю, что порчетту с косточками под три сорта вина проглотите, а ещё и морду вышибале всмятку набьём вот этими вот кулаками. А вон, госпожа Лукреция хотела поискать себе содержанта из столичных, она жа… эта… умная госпожа. Она такого найдёт, что про всё забудете в его объятьях. Куда там принцам всяким! Принцы, поди, зануды тошные, сидят все по башням, а их драконы стерегут.
— Что? Я? Содержанта? — слегка опешила волшебница, а потом несколько раз кивнула. — Ну да. Конечно.
Не знаю, что подействовало — шутливый тон Урсулы или спокойный взгляд волшебницы, но Клэр подняла лицо к темнеющему небу, отчего последние лучи очертили сочными красками, словно кисть художника, её черты, а потом улыбнулась и прошептала.
— Пусть он будет светловолосый, чуть выше других, и чтоб глаза, как льдинки.