А ещё посередине поляны повесили на шест одинокую лампочку. Обычную, накаливания, так как не решились без работающего стабилизатора напряжения подключить что-то более технологичное. Сам прибор решили достать утром: сейчас важнее было обжиться.
Вот так я и стоял. Но думал я не о бычке, а о духах и призраках. Ведь Катарина не права, проклятые места — не стихийные бедствия, а вопросы, требующие решения. И я не просто так пошёл в прогрессоры.
Наверное.
Я хотел сделать что-то настоящее. Но это настоящее никак не наступало. Сперва, попав на Реверс, долго был обычным попугайчиком: улыбнись местной портнихе, отнеси бумажку в ратушу, забери заказ у стеклодувши или кузнечихи. Разве это большое дело? Потом послали в Галлипос, но и там только и делал, что вляпывался против воли в неприятности. Да, выходил из них, но ведь это просто стечение обстоятельств. Ничего большого до сих пор не сделал. Сбежать от уголовников — экое геройство.
Сейчас просто послали пройтись по туристическому маршруту в компании вооружённых девушек и женщин. И хотя маршрут экстремальный — опять ничего большого и геройского. Знай себе катайся в повозке, да нажимай на кнопки непонятных приборов, как тюлень в океанариуме, который дудит в дудки.
Я поглядел в лес. Ведь не просто так видел духа; а если пойти разобраться самому? Но, по правде говоря, идти к нечисти было немного очковато. Ещё слишком свежо было в памяти, как висели в воздухе насаженные на колья люди. Как бесновались вокруг них злобные тени. Как тварь придавила меня к кровати и кричала: «Жрать!»
— Блин, герои мы или нет? — пробормотал я, а потом повысил голос: — Андрей, не хочешь побыть охотником за привидениями?!
— Нет! — приглушённо раздалось из разбитой тут же палатки.
— А что так?
— Инструкцию читаю! — огрызнулся лейтенант.
— Подождёт инструкция. Пойдём.
— Нет! — Андрей был неколебим.
— Да блин, сам же говорил, что пошёл на Реверс, потому что интересно было, — не унимался я.
— Мне было интересно ровно до того момента, пока не начали ловить зомби. А сейчас нет!
— Не мужик, что ли? — выдал я традиционный козырь.
В палатке зашуршало, а потом из неё высунулся лейтенант, играющий желваками и сверкающий глазами.
— Я вживаюсь в роль местных бесхребетных слизняков, — процедил он. — И вообще, это ты у нас деятель-доброволец. А я на заставе сидел. И в эту задницу с полтергейстами попал по дебилизму некоторых вышекудахтающих. И эту планету уже начинаю ненавидеть.
— Ну, как хочешь, а я пойду.
— Иди, — пробурчал он. — Если харакири сделаешь, спасать не буду.
Я легонько пнул по колышку, к которому крепилась верёвка-растяжка палатки. Досадно, ну, ладно. Игнорируя Андрея, сидевшего на полиуретановом коврике, залез в палатку, взял заколдованную свечу и пошёл. Но не к краю поляны, а к фургону, в котором засела Лукреция. Волшебница вылезала оттуда один раз по нужде и один раз — на обед. Не дурак же я, чтоб соваться в проклятое место неподготовленным. Я ещё и глефу с собой возьму, и шпагу. Оружие немного посеребрили, так что должно сработать. Но пока прокопаюсь — стемнеет.