- Мы выпьем по чашечке кофе и вернемся,- сказал Невзоров.
- Пока, - сказала она и улыбнулась.
- Она новенькая, - сказал Харин, когда они возвращались.
- Почти каждый раз, когда мы приезжаем сюда, появляется новый, - отметил Невзоров.
К тому времени, как они поднялись на угрюмом лифте к автоматическому закусочному бару, где стоически выцедили кофе из бумажных стаканчиков, а затем спустились вниз, Оганян уже закончил вскрытие и разговаривал по телефону. Он сидел на углу второго стола и говорил доверительным тоном, который Невзоров привык слышать от врачей, и это было естественно для самоуверенного патологоанатома. Закончив, он встал и с легкой улыбкой пожал им руки.
- Они готовят вам отчет, - сказал он. - Надеюсь, ты не ждешь от меня чего-то очевидного.
Бледный цвет лица Оганяна и тонкие интеллигентные черты внешности всегда напоминали Невзорову проницательного психолога, интеллигентного философа. Оганян с его родословной из армян, татар, русских и евреев был ростом даже выше Невзорова. Высокий рост и крепкое телосложение давали ему силу, необходимую в ежедневных схватках с трупами. Он был щеголеватым костюмером, предпочитавшим костюмы-тройки с явно старомодным кроем, что привлекало внимание в быстро развивающейся армянской диаспоре Сочи, где он пользовался довольно мрачной популярностью.
- Я стараюсь никогда ничего не ожидать, - сказал Невзоров.
- Очень безопасная философия, - согласился Оганян, не принимая это замечание всерьез.
Он взглянул на Харина, который неопределенно дернул бровями.
- Отчет будет напечатан вскоре после обеда, - сказал Оганян, коснувшись чистой пряди своих темных волос, - но я могу дать вам краткий обзор.
Он скрестил руки на груди, обнажив фарфоровые запонки и новые, тонкие, как вафля, "Сейко" на толстом волосатом запястье. Некоторые полицейские из отдела убийств называли Оганяна 'Безвкусным стражем Аида', но Невзоров видел его иначе. Ему приходилось это делать. Главный судмедэксперт был едва ли более элегантен, чем сам сыщик. Они, как два профи, понимали друг друга и имели больше общего, чем необычный интерес к трупам.
- Ей уже за сорок, хотя телосложением она на десять лет моложе. Ее шейка матки покрыта шрамами от абортов, вероятно, нескольких из них, и у нее есть герпесные поражения вокруг ее гениталий и один у правого края рта. Конечно, не обязательно один и тот же вирус. У нее один синяк примерно в шести сантиметрах ниже вульвы на внутренней стороне левого бедра и еще один, поменьше, на левой икре. Я думаю, что они связаны с причиной смерти. Единственные другие свидетельства насилия-несколько любопытных посмертных ран на ее ягодицах ... - нудно стал читать отчет Вазген.