Вазген бросил трубку и, вставая, допил остатки бренди.
- Я иду туда. Я хочу осмотреть его лицо, когда он войдет. Я хочу быть уверен насчет прививки. Алексей, сделай так, чтобы он туда добрался.
Евгения вышла из комнаты вместе с Вазгеном, который шел большими шагами по коридору, слегка ссутулив плечи. Он поцеловал Ческидову на прощание у двери и пошел один к своей машине. Невзоров разговаривал по телефону, когда она вернулась в дом.
- ... и отвезите его туда сами, понимаете, Силанов? Оганян ждет. И скажите ему, кто вы. Вам, наверное, тоже стоит сдать анализы. Нет, я не хочу сейчас вдаваться в подробности. Оганян объяснит. Когда доберетесь с Волошиным до госпиталя, позвоните мне. Я хочу знать. Хорошо, хорошо.
Невзоров повесил трубку и провел рукой по волосам.
- Ты можешь в это поверить? - тяжело спросил Евгению. Ческидова убрала волосы с лица и глубоко вздохнула. Алексей стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы. Он пока не знал, что делать.
Наконец Невзоров взял телефон и набрал номер.
- Привет, шеф. Это Алексей. Вы достаточно проснулись? Хорошо. Кое - что произошло в ситуации со Стекловой, и мне нужно поговорить с вами. Нет, нет, не сейчас. Но как насчет завтрака? У вас есть кто-нибудь в очереди? Хорошо. Да, я знаю. Спокойной ночи.
- Ты хочешь подождать здесь, - спросила Евгения, - или наверху?
- Я подожду здесь. Мне нужно подумать.
Он посмотрел на нее, и его лицо смягчилось. - Давай, милая. Тебе нужно поспать. В самом деле, нет никакой причины ...
- Я немного подожду с тобой. Я тоже хочу услышать о Волошине. Я поставлю кофе.
- Хорошо,- сказал он и снова сел. Он закурил сигарету и скрестил длинные ноги. Его глаза уже начали выражать озабоченность чем-то другим. -Звучит неплохо,- рассеянно сказал он.
Подполковник Сафонов расправился с последним кусочком своих шести сосисок, размазав их по желтым остаткам четырех яиц. Он положил кусочек клубничного джема на последнюю половину тоста из цельной пшеницы и съел его в два укуса. Он наполнил свою чашку из стоявшего на столе кофейника и потягивал ее, глядя в окно ведомственной столовой, пронизанной смогом и влажностью. Утреннее движение снова застопорилось в пробке. Подполковник прибыл в семь тридцать с утренней газетой под мышкой и сел за тот же столик у окна, глядя на автостраду. Сафонов обычно поглощал еду, ловя заголовки и главные новости, а затем устраивался поудобнее, чтобы поговорить о делах с коллегами. Обычно он любил в непринужденной обстановке обсудить ту информацию, которая считалась 'неофициальной', помимо той, которая фигурировала в официальных бумагах.