Я втиснула ворох травы между «бревнами» и сунула нос в рюкзак. Взяла оттуда всё, что необходимо для принятия водных процедур, кружку и порванные штаны в качестве полотенца. Носить я их точно не буду. Пусть сослужат последнюю службу.
Я отозвала британца.
— Брайан, за тем пригорком, — я указала подбородком вперед, — есть горное озерцо. Пожалуйста, обеспечь мне уединение минут на пятнадцать.
— Не холодно? — заботливо поинтересовался он.
— Холодно. Но с меня скоро грязь кусками отваливаться начнет.
— Не боишься что-нибудь подцепить?
— Самого большого паразита мы уже подцепили. Еще при посадке в самолет, — я выразительно глянула на футболиста, который бил копытом у очередного гнездового «бревна». — В отношении остального… При здешнем климате вероятность подхватить в воде что-то экзотическое примерно такая же, как где-нибудь под Эдинбургом.
— О чем это вы секретничаете? — не сдержался Ферран.
— Келли говорит, что хочет сходить в кустики. Просит ее не искать, — ответил сэр виконт в полный голос.
Вот прибила бы!
Но британец вытащил из рюкзака свою кружку и на правах главного зачерпнул в нее подогретой воды из котелка. И бить расхотелось окончательно.
Опять же, одно дело подглядывать за девушкой, которая моется. И другое — за оправляющей естественные нужды. Отавиу, конечно, тот еще извращенец. Но, будем надеяться, так далеко его фантазии не заходят. Тем более что все мужчины заняты общественно-полезными работами. Нечего на всякие глупости отвлекаться. И на такой открытой местности, с одной стороны, не спрячешься, но, с другой, и не подкрадешься.
Водичка бодрила. Такой «бр-р-р!», что всем «бр-р-р!» «бр-р-р!». Но всё равно блаженство. Некоторые считают влажные салфетки в путешествии панацеей. Так я вам экспертно заявляю: чушь! В тропической жаре, когда из тебя льет в семь ручьев, они жалкий эрзац водных процедур. Я нарезала небольшой стожок, набрала полкружки воды из озера, долила теплой и встала на траву босыми ногами. Какое счастье! Боже, какое счастье.
Теплой воды хватило, чтобы обтереть тело. Для головы пришлось использовать холодную. Но это вторично. Главное, я ее помыла. Штанина авторской работы была варварски разорвана на шарфики, один из которых укутал мокрые волосы. Вторую, сырую от вытирания, я набила травой, как тюфяк в доцивилизованном мире. Подумав, надрала еще несколько пучков болотных травок с извилистыми корневищами.
Вернулась я к завершению закладки «гнездового» венца. Мужчины ругались, и дело спорилось.
— Ванная комната свободна, сэр! — доложилась я под выразительными мужскими взглядами.