Но я — реалист.
Через бесконечную минуту в свете костра появилась Келли.
— А я вдруг подумала, что нужно бы подкрепиться перед сном, — улыбнулась блондинка. — А что у вас тут происходит? Я слышала какие-то крики…
Фух! Может, и не слышала ничего.
— Не поделили последний кусок попугая, — нашелся американец, пока все рассаживались с независимым видом.
— А-а…
Девчонка взяла с пожухших листов, служивших нам посудой, манго, и, подумав, протянула его с невинной улыбкой колумбийцу. Тот весь расцвел, как сакура по весне.
— Ты, главное, осторожнее кушай, — очень мягко сказала девушка. — А то знаешь, кто самый страшный в сельве?
Она сделала «запугаю_до_смерти» глаза.
— Ревун? — хохотнул Отавиу, вгрызаясь в плод и вытирая тыльной стороной кисти сок с подбородка.
— Нет, я читала в Интернете, что в тропических лесах нет никого страшнее муравьев. Еду чуют за десятки метров. Я читала, что здесь есть такие муравьи… Кусают очень больно. В некоторых индейских племенах есть обычай: чтобы мальчик считался мужчиной, ему на руку садят таких муравьев. Они кусают, и рука чернеет, — произнесла она траурным тоном, глядя колумбийцу туда, где сходились его разведенные ноги, — и на несколько дней парализуется [2], - подняла француженка взгляд к его лицу. — Так что будь аккуратнее.
— Странные у тебя фантазии. — Футболист свел колени.
— Мой отец был скуп на похвалу, — призналась Келли. — Но говорил, что фантазия у меня просто убойная, — выпустила она контрольную улыбку колумбийцу в голову, подхватила свое манго и грациозно упылила в темноту.
Над костром повисло молчание. В небе, одна за другой, появлялись звезды. С чего девчонка взяла, что будет дождь?
— Бруха, — процедил сквозь зубы Тавиньо, глядя туда, где среди теней растворилась тонкая фигурка.
«Ведьма».
Очень даже может быть. Мысль об убойной фантазии снова подействовала на меня… неправильно. Темнота, джунгли, открытый огонь, небо, звезды, ощущение опасности… и эта девчонка — всё вместе действовали на меня совершенно диким образом, обостряя каждый нерв. Заставляя чувствовать мир, как никогда ранее. В моей привычной жизни у меня было всё. Кроме этого чувства… всемогущества на грани помешательства. Прости, Господи, но мне казалось, будто это я стою в центре мира и заставляю солнце двигаться по кругу. Даже дышалось теперь по-другому.
И мне не было скучно.
Мы еще какое-то время посидели у костра. Сначала молча. Потом Эндрю вспомнил, что я говорил о карте. Карта для GPS-навигации у меня действительно была. И хотя спутники по-прежнему не ловились, можно было попробовать сориентироваться. Потом мы втроем до хрипоты спорили, сколько же мы летели и куда же нас занесло.