– Как романти-и-ично, – протянула Юля.
– А зачем он меня хочет? – удивилась Дарья.
– Не знаю, он мне страшных тайн не открывает, – скривился Веня. – Пройди к нему в кабинет.
Кабинетом называлась выделенная режиссеру каморка без окон, куда Юрьев уходил для приватных разговоров, совещаний и раздумий о былом и грядущем. Даша заглядывала туда всего раз, что-то уточнить. В помещение был втиснут стол и несколько стульев, стены густо заклеены набросками и графиками, и еще как-то умудрялся влезать сам Юрьев и все, кого он хотел там видеть.
Сейчас, впрочем, в кабинете оказалось довольно свободно. Режиссер сидел на краю стола, по-мальчишечьи покачивая ногой, а Матвей подпирал стенку. Вид у обоих мужчин был странный.
– Дарья, заходи-заходи, – велел Юрьев, – и дверь закрой.
– Вы хотели меня видеть, Сергей Дмитриевич?
– Садись.
Недоумевая, она опустилась на стул и бросила вопросительный взгляд на Матвея, но тот и бровью не повел.
– Тихомиров мне тут кое-что рассказал, – отрывисто произнес Юрьев, – про твои фокусы с поездкой сюда. Это как понимать?
Дашу словно холодной водой окатили.
Матвей не обещал, что не расскажет режиссеру об этой истории, однако она, глупая, почему-то решила, будто он так не поступит. За прошедшие дни Матвей и словом не обмолвился о своих планах. Почему он сделал это именно сейчас? Почему он вообще это сделал?!
– Я жду объяснений, – сухо напомнил Юрьев.
– Я… простите меня, Сергей Дмитриевич, – произнесла Даша пересохшими губами. – Это больше не повторится.
– Ты понимаешь, что за это тебя следует отправить на все четыре стороны, накатав докладную руководству студии? Ты понимаешь, что я просто обязан им сообщить о произошедшем? Дарья, ты казалась мне компетентной работницей, но такого идиотизма я от тебя не ожидал. Что, не соврал Тихомиров? Был взлом?
– Был, – еле слышно сказала Даша.
– Так, просто отлично. Джеймс Бонд в юбке. Матвей говорит, у тебя на то имелись личные причины, но не сдает – какие. Были причины или придумала?
– Были.
– Черт тебя подери, Ветрова! – Режиссер стукнул ладонью по столу, и пустая чайная кружка жалобно звякнула. – Ты прекрасный работник, я на тебя не нарадуюсь, гримируешь мне мужиков так, что их снимать одно удовольствие! Но за такое – я тебя должен вот прямо сейчас, первым рейсом в Москву, с волчьим билетом! И никакого заступничества! – повернулся он к Матвею, сделавшему невнятный жест. – Я вижу, что у вас амур намечается, меня это не волнует. У меня обязанности перед студией. И я не терплю на площадке подобных выкрутасов.
– Сергей Дмитриевич, – проговорила Даша ни жива ни мертва, – вы правы, это была чудовищная глупость… Я прошу прощения и знаю, что виновата. Если вы скажете, я уеду.