Режиссер смотрел на нее сверху вниз, сдвинув брови. Повисла напряженная пауза, которую разрушил Матвей:
– О заступничестве речи не идет, не в этом дело, Сергей. Я посчитал, что ты должен быть в курсе, и не надеялся, что ты, выражаясь простым русским, Дарью отмажешь. – Он отлепился от стенки и встал рядом с Дашиным стулом. – Но предлагаю не выносить сор из избы. У меня тоже обязанности перед студией и контракт. Должен ли я поступить по совести?
– О чем это ты, Тихомиров?
– Ты знаешь, о чем.
Они смотрели друг на друга как готовые сцепиться волки, и Даша перестала что-либо понимать.
– Ладно, Сергей, давай не будем ходить вокруг да около. Времени мало, а время – деньги. Предлагаю оставить все это съемочной историей. Ты делаешь Дарье выговор, она и так осознала, насколько была неправа, а я не упоминаю, что ты здесь мистику разводил.
– Тихомиров…
– Я уже давно Тихомиров, – прервал его Матвей. Таким Даша его еще не видела – напряженным и совершенно отчетливо – злым. – Я знаю, что ты любишь нетрадиционные методы стимуляции воображения, но сейчас ты самого себя превзошел. Я говорил с этим пареньком, который тут изображает неучтенного вампира. Давай ты мне-то не будешь зубы заговаривать, Юрьев?
Снова помолчали.
– Ты скандала хочешь? – наконец тяжело обронил режиссер. – То, что я делаю, я делаю…
– На благо государства, миледи де Винтер. Ладно, оставим твои творческие методы в стороне. Поговорим о Галахове.
– А что – о Галахове? – уже искренне удивился Юрьев.
– А ты не понял? – прищурился Матвей. – Это ведь он напоил Анжелику Воропаеву, хотя она ему простым русским языком сказала, что алкоголь ей противопоказан. Привез ее на студию, чтобы тут без помех… переспать, никого нет, обстановка вроде как романтическая. Предложил ей еще бокал вина, Воропаева мгновенно отключилась, Галахов испугался, что она умерла или умрет. И не придумал ничего умнее, чем положить ее в гроб в костюмерной и смыться, пока никто не заметил.
– Откуда ты знаешь все это?
– Я с ним говорил. Он не дурак, но трус, Сергей. Утверждает, что ничего плохого не хотел и что в голове помутилось, как представил показательный процесс. Как же, всеобщий любимец Дима Галахов – и обвиняется в непреднамеренном убийстве! Он ведь действительно подумал, что угробил девушку, просто она еще тепленькая. Не просыпается, не мычит, признаков жизни не проявляет… А Анжелика, хоть и смутно помнила, с кем пила, все-таки помнила. И не сдала его, вот какая верная.
– Санта-Барбара, – в сердцах произнес Юрьев. – С Галаховым я побеседую, спасибо. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я все это прикрыл, включая твою подружку? – Он кивнул на Дашу.