Сегодня ночью мне хочется покоя. Я выбираю сонату Шопена, ту самую, где в середине звучит похоронный марш. Но таким значением эту мелодию наделили позже. Для меня же эта музыка, исполненная на фортепиано, не говорит о смерти.
Кстати, у меня есть и другое средство от бессонницы. В шкафчике IKEA для приправ лежит марихуана. Ее сладковатый запах для Лены тоже был наделен значением смерти. Для меня это всегда был запах Востока и древности. Каких-то ветхих помещений, пустых каменных дворцов. Запах сияющих на солнце песков, сливающихся с небом огромных пространств. Далей, которые я не пройду никогда, потому что никогда не смогу покинуть свою одинокую постель.
Я закуриваю папиросу и ложусь на диван. Меланхоличный Шопен рассказывает мне о горестной любви. Скоро я усну. Но вокруг меня все будет продолжаться, потому что все происходит даже тогда, когда кажется, что случиться уже ничего не может.
И я случайно наблюдаю, как лежавшая на спинке стула рубашка медленно ползет вниз и падает, словно вещи решают показать мне свою тайную жизнь, которой живут, когда нас нет рядом.
Сегодня у меня начинается новая работа. Московское пиар-агентство завербовало меня на время предвыборной кампании. Теперь в моем лексиконе на два месяца появятся такие слова, как кандидат, медиа-план, слоган, электорат, рейтинг, акция, избирательный штаб, полевая работа. А ближе к выборам дополнительные – кандидат-подстава, неделя беспредела, подкуп избирателей, компромат, суд. Будут и новые люди, много новых людей, я благодарен охотникам за головами за то, что они предоставили мне новое поле деятельности и дали возможность лгать безнаказанно и публично.
Я притащу сюда, в кондиционируемый оазис, свой образ жизни, как улитка всюду таскает за собой свой домик, и буду наслаждаться делом, которое, если разобраться, не имеет никакого смысла. Те, кто работают с информацией и ничего не производят, вынуждены все время убеждать остальных, что их деятельность очень важна. Для этого есть все возможности – радио, телевидение, газеты, журналы, Интернет. Все зашло слишком далеко, от информации не укрыться, к тому же так соблазнительно отдаться ложному чувству узнавания чего-то нового.
Теперь у меня есть черное офисное кресло, желтый офисный стол с тремя ящиками и энергичные офисные коллеги. Четыре месяца мы будем упиваться своей властью, заражая людей информационными вирусами, побуждая и мотивируя, мы проникнем в маршрутки, в магазины, в больницы, в спальни и кухни, нас не остановят ни домофоны, ни частная охрана.